Бывает так, что ты говоришь себе, будто это нормально.
Всегда есть приятное условие: не знаю, что там у кого, но оно всегда есть — '...' = надо накатить. Если не сорвался спонтанно, это чуть более болезненная пытка.
Глоток, второй — всё замечательно. Думаешь: ну конечно; это именно то, что было нужно! Ты молодец, всё верно! Всё рационально, логично, всё обоснованно. Десятый, двадцатый — ну, где-то что-то как-то что зачем так хорошо так плохо зачем так нужно боже мой зачем это надо, надо — бесконечный вихрь, бесконечный кошмар самооправдания.
Чувствуешь, что вторая половинка традиционной-привычной организмом уже не усваивается, соображаешь тут же, молниеносно: надо в уборную. Первый класс, что ли. Как раньше, ура! Наконец-то! Собираешь стаканы, пьёшь много-много воды, надо же избавиться, завтра же будет плохо.
Похмелье — гроза, лучше блевать как можно больше — лучше, чем потом, завтра умирать. И ничего, и порядок, белый товарищ на то и товарищ. Избавился, — думаешь. Ну, раз такие дела, раз уж мы сегодня последние, то можно закончить. Потом уже невозможно определить, где плохо, просто ставишь рядом ведро. Ведро. Да какая разница. Лишь бы далеко не бегать, если чего; чтобы не растерять ни частичку последнего кайфа. Захочется поблевать — просто ручку протяни, мы же профессионалы, мы же всё продумали, у нас уже наутро половина аптечки наготове. Кто-то внутри тебя выдвигает протест: давай выливать. Идти лень, льётся в то же ведро; тошно от запаха; тошно от себя; тошно от того, что так будет каждый, каждый следующий день до тех самых пор, пока ты не сдохнешь.
Тошно первые десять секунд, а потом уже всё равно. Потом уже заново хочется. Потом уже всё равно.
И думаешь: да ладно, чего уж там. Всё равно сдохну. Отчего бы не допить — бутылочку, последняя же совсем?
Я не знаю, зачем это было выдумано кем-то когда-то. Хуже — чёрт, ну куда уже. Если хочется помереть, есть варианты побыстрее. Всегда будут.
Я не знаю, как так вышло, что именно мы — вот так странно, убийственно, отвратительно.
Я не знаю, но я выясню. Я обязательно выясню, почему именно мы — вот так странно, убийственно, отвратительно.