Любое размышление о природе алкоголизма возвращает меня к двум текстам – «Жажде» Ани Ривелотэ и «Как умирает алкоголик».
Если честно, первый пугает куда больше второго.
Смерть от любой болезни и уж подавно насильственная смерть выглядит так же безобразно и так же мучительна.
Да и рождение, если отбросить сантименты, не самый эстетичный процесс.
Но вот люди, способные выдерживать медиумическое равновесие, называемое
ремиссией... КАК возможно ли в одном нашем маленьком хрупком мирке размещение или замещение двух полюсов ?
Один мой друг, очень талантливый человек как-то на вопрос -Зачем? - ответил что то вроде « Мне ради одной настоящей строчки ничего не жалко». Другая сторона луны – он забывает свои тексты, точнее уже забывает, еще точнее он уже просто не стремиться запоминать их... Или вот моя подруга, полжизни прожившая с харизматичным беспросветным и уже покойным алкоголиком присылает свои карточки, на которых она с новым, успешным, непьющим мужем – ну почему мне мерещиться в ее глазах выражение дохлой рыбы?
не умею объяснить.
Импульс, толкающий на дно, и выталкивающий со дна всегда один. Страдание? Как малое не может понять большее, может мы не в силах понять его природу. Невозможно руководствоваться ничьим кроме своего собственного эмпирического опыта, как тут было уже верно отмечено, и все прошедшие вдоль и поперек этого личного опыта были людьми, которых внешний мир ломал, калечил и отвергал еще до того, как яд попадал в кровь.
На форуме мне стало легче. Скажем так, я больше ко дну не иду. Пока. Я могу разговаривать с мамой, деликатно не реагируя на заносы, иногда мне даже удается закончить разговор – целую, пока; я больше не пытаюсь уловить, сколько она выпила. Я вижу все эти в сущности столь беззащитные, столь наивные манипуляции. Я так благодарна вам всем. Трудно было выговориться, просить о помощи. Сейчас я ощущаю ее своим ребенком, что тоже наверно, не айс, но я берегу это чувство.
И в то же время. Впервые после двух лет до тошноты от себя было трудно сдерживать тягу. Я знаю, что это импульс – пей до дна, паршивая с@ка – никуда не денется, и я, как обезьяна с гранатой пробегаю со своим алкоголизмом всю жизнь, даже имей я стальное сердце и железные нервы.
Может самый большой, но не всегда доступный подвиг человека в том, чтобы уходить так и тогда, когда о тебе уже некому сожалеть, но еще есть кому помнить. Когда уже никто не будет выть в подушку или спиваться с горя. Когда умирала бабушка, почти в 90 лет, уже лет пять как полностью утратившая память и обездвиженная, после очередного вызова неотложки врач сказал - дайте человеку умереть спокойно, ее организм живет только волей. Наверно иногда действительно больше нечем.
