Теперь собственно история - в деталях своя, но в целом похожая на множество подобных историй.
Сыну 33 года, с ранней юности и по сей день не удавалось отправить его в самостоятельную жизнь и отцепить от материнской юбки, такие попытки предпринимались, но провалились по разным причинам.
После окончательного разъезда у сына начались панические атаки, страхи, в результате несколько лет назад был поставлен диагноз клинической депрессии. Наблюдался у психиатра, принимал антидепрессанты. Постоянной работы нет, работал удаленно, то густо то пусто, но в целом на жизнь хватало, да и я зарабатывала хорошо и материально помогала в плохие периоды. В 2018 году почувствовал себя настолько лучше, что решил уехать на время в другую страну сменить обстановку и учить язык, продолжать удаленно работать.
В первый год все шло неплохо, ему там нравилось, он обосновался, организовал быт, освоился с местными реалиями, учился на языковых курсах, работал и планировал найти там постоянную работу. Я было вздохнула с облегчением – наконец-то деточка повзрослела. Потом оказалось что его удаленного заработка недостаточно - жизнь за рубежом гораздо дороже, чем дома, поэтому пришлось опять помогать финансово, но уже в бОльших масштабах. С его слов, на второй год пребывания за рубежом, он заностальгировал, ему стало сложнее справляться с депрессией, видимо тогда он и начал помогать себе
алкоголем. В марте прошлого года он собирался вернуться домой, уже был куплен билет, но тут случился локдаун, авиасообщение закрылось, рейс был отменен на неопределенное время и он застрял на карантине на 4 месяца.
Пребывание в локдауне это отдельная история с несколькими покупками билетов и отменой рейсов, многократными переездами с одного временного жилья на другое, отсутствием условий для работы и пр. В общем, стресса там хватало и для него там и для нас с мужем здесь. Понять на расстоянии что сын систематически гасит свой стресс
алкоголем было сложно, хотя звоночки были, но тем не менее мы в то же самое время помогали ему выбраться из сложной ситуации и поддержать его, насколько это возможно.
После всех мытарств, он все же вернулся домой, и мы еще раз вздохнули с облегчением, но, как оказалось – преждевременно. Примерно месяц он адаптировался, потом снова нашел удаленную работу. Довольно часто приходил ко мне – то что-то забрать, то просто так. Я замечала, что он частенько навеселе, иногда выпивает слишком много. Ругалась, обижалась, увещевала, но пока не осознавала проблему. Где-то в октябре заявил, что собирается сделать предложение своей девушке (это тоже отдельная история, пока пропускаю детали, и без того получается очень длинно). Тут я решила что жизнь налаживается, и я могу наконец-то удалиться на пенсию. В начале ноября предупредила семью, предупредила сотрудников. Хотела доработать до Нового Года, но попросили остаться до конца января. И тут началось.
Поначалу я не слишком вникала в происходящее, передавала обязанности по работе, уставала очень, общались в чате и по телефону. Вначале сын заявил, что заболел коронавирусом, и чтобы я ни в коем случае не приходила. Я покупала ему лекарства, оставляла в тамбуре, еду он сам заказывал с доставкой. Потом он вроде выздоровел, потом сообщил, что закончился проект, в котором он работал, и он будет искать новую работу. Потом начал активно жаловаться, что у него обострение депрессии, то ли сезонное то ли вследствие коронавируса, но он справится, пойдет к психиатру и т.п. В какой-то момент я заподозрила неладное и все же пришла к нему. Увиденное не описать ни какими словами – ухоженная, выдраенная к его приезду квартира превратилась в бомжатник – компьютерная и аудиотехника вперемешку с одеждой, окурками, бутылками, банками, объедками. Сын рыдал, выл, и продолжал настаивать что у него обострение депрессии, его никто не понимает, и только
алкоголь помогает ему справляться. Сейчас понимаю, что это типичное алкогольное поведение, но тогда поверила. По моей просьбе он записался к своему психотерапевту, несколько дней прошли в бесплодных уговорах не пить, в промежутках между работой я пыталась помочь ему с уборкой, пошла вместе с ним на прием. И прозрела – никакое это не обострение, а типичный алкоголизм во всей его красе. И коронавируса скорее всего не было, а был заваленный из-за пьянства проект, который надо было как-то оправдать (это мое допущение, тест он не делал, только излагал симптомы, которые и без того всем известны). Алкоголизм сын признал, депрессию защищал – это она виновата что так получилось. На этом длинная предыстория заканчивается, дальше начался ад.
Подробно описывать не буду, все родственники алкоголиков переживали подобное, только итог: принимал
Эспераль, вначале таблетки, потом инъекцию. Продолжал пить, пил ежедневно крепкий
алкоголь в больших количествах. Доктор предложил реабилитационный центр. К этому моменту я уже успела немного почитать об алкоголизме, психологии алкоголика и созависимости и поняла бесплодность попыток дождаться или добиться просветления своими силами. Начал превращаться в ходячую катастрофу, а у меня закончились силы, и в середине января я отправила его в реабилитационный центр.
В образовавшейся передышке, удалось подправить нервную систему (была на грани нервного срыва) и без дополнительной нервотрепки доработать оставшиеся две недели до выхода на пенсию.