Так понимаю не кодировался ? На помойках валялся 10 лет,а тут за 1,5 года и компьютер прикупил,во дела !
Кодировался 6 раз, когда была ещё такая возможность.
А потом, попёрла алко-романтика...
Наркологи, подшивки, какая-то там медицинская помощь, эти все роскошества мне уже не светили, когда
алкоголь оставил меня без жилья, документов и взможности элементарно искупаться и привести себя в порядок.
Сначала я жил на вокзалах, пользуясь вокзальными туалетами, чтоб хоть как-то вначале держать свою внешность на уровне человеческой.
Потом примелькался и меня стали с вокзалов гнать не только милиция, но и те-же самые бомжи, которые застолбили там свои дороги и "места проживания"
Я перебрался в подъезды старых домов, где не было на дверях кодовых замков.
Поднимался на самый верх и там на лифтовых площадках устраивал себе лежбища из картонок.
Но и оттуда
алкоголь меня вышибал пинками жильцов подъездов, потому что питание из мусорных баков и урн, в сочетаниями с тем, что я пил, а пил я в основном всё что удавалось раздобыть попрошайничеством или допиванием из найденых банок и бутылок спиртного и пива, пагубным образом сказывалось и на моём желудке и кишечнике, и я в этих подьездах гадил, не успевая выскочить на улицу.
От мук, постоянно и круглосуточно жрущих не мытое месяцами тело вшей, спасало только спиртное, и всё моё существование было направлено на его добычу.
Ноги мои распухли, стали гнить и неметь так, что просыпаясь где-нибудь в темноте подъезда или подвала, я не мог понять, где они у меня вообще находяться.
Но надо было подниматься, выползать на улицу и снова и снова идти рыскать по урнам и прохожим.
Так продолжалось 1 год и 10 месяцев.
Троих своих собратьев по бродяжничеству я помог санитарам загрузить в труповозки, и сам нередко мечтал на ней уехать из этого проклятого мира, который обрёк меня на это алкогольное скотство.
Но и это были ещё не ягодки....
Видимо программа суицида в моей психике отсутствует.
Потому как постоянно думая о самоубийстве, и даже предпринимая попытки покончить с собой, я на 100% серьёзно об этом никогда не думал и ничего для этого не сделал.
Попытки были рисовками перед самим собой. Да и чаще, когда бы я мог это сделать, у меня просто не было сил подняться.
А когда силы появлялись, проходило желание умереть.
И что я отметил, что на смену желанию умереть приходило не желание жить, а желание выпить.
Оно было сильнее и жизни и смерти.
Ягодки заключались уже не в страшностях бездомной жизни полуразвалившегося от алкоголизма существа, которым я являлся в 93-м году, (про всё это уже по мелочи писал) а как раз таки в обратном движении наверх.
Мне тогда всё-же удалось вырваться из Москвы и добраться до родных, которые в принципе даже и не подозревали где я блукал.
Месяца два я отходил на даче у материного сожителя, залечивая язвы от вшей на теле и на ногах.
Потом востановил документы и устроился на кондитерскую фабрику грузчиком готовой продукции.
Работа была хорошая и физически не тяжёлая, так-как грузили коробки с печеньем, пряниками и всякими сладостями.
С первой зарплаты, я поменял ту одежду, которую мне насобирала по знакомым мать на свою.
Прибарахлился как нормальный мужик, и выглядел вполне прилично, для того что-бы можно было начинать знакомиться с женщиной, о которой я будучи на улице, уже конечно даже и не мечтал.
Нашёл я себе ту, которая мне улыбнулась, и мы начали встречаться.
Через какое-то время, после примерно 5-8 свиданий и поцелуев, естественно нам предстояла близость, которую я всем своим телом хотел, но которой боялся, потому как всё это мною делалось в прошлом исключительно в пьяном виде. У меня даже сын был зачат по пьяне в первой семье, которую
алкоголь сожрал.
И вот под это дело, идя в гости к моей девушке на нашу "брачную ночь", я прикупил помимо цветов и конфет, бутылку шампанского.
Через три дня алкогольно-коматозного состояния, я нашёл себя в Краснодаре (за 85 километров) в подъезде дома, на картонке рядом с храпящим бомжом.
Толик, (его звали Толик) когда я его разбудил, рассказал мне как я вчера к нему подрулил с бытылкой на улице, и как мы потом ходили с ним в ночной ларёк и сдали за пузырь мою новую куртку...
Вспоминая что со мной произошло во время свидания, я вспомнил только то, как я блевал на кровати у этой девушки и просил её сбегать за бутылкой. (секса кажется ни какого не было)
Так я с первой рюмки шампанского, опять заехал в бомжи и уже через пару недель снова чесался от вшей, пробивал урны и просил милостыню.
Ехать обратно к родным я не мог, и не потому что было стыдно (это конечно) а потому что я опять попал в кабалу алкоголизма, и весь свой бомжовый прошлый опыт добычи спиртного, бросил на то, что-бы ни одной минуты не оставаться трезвым, ибо протрезвение было для меня смерти подобно. (мне уже тогда в 95-м нужно было минимум неделю отлёживаться на отходняках в какой-нибуь норе с водой, возможностью сходить в туалет и хоть каким-нибудь куревом)
Вобщем таких фальстартов было у меня несколько, и очутившись после очередного возрождения и следующего за ним, очередного срыва (Выпады из жизни были по 3-4-5 месяцев) опять на улице зимой в Новороссийске, я понял что мне вряд-ли удасться пережить эту зиму, я по совету местных бомжей, решил закрыться в тюрьму с помощью мелкой кражи.
Как я воровал по пьяне в магазинах колбасу, на рынках шмотки, и пытался никакой выдёргивать у женщин сумочки, это отдельная история.
Скажу только, что большинство эпизодов заканчивались моим избиением, возмущенных очевидцев, но заявление в милицию так никто и не подавал.
Тогда на электричках я добрался до той самой дачи материного сожителя, и начал лазить по ближайшим дачам, и воровать всё, что можно было пропить, и обменять на самогонку, включая курей.
Вот за курей как-раз с четвёртого, зафиксированного эпизода моих краж, меня наконец-то посадили в 96-м году на 4 года...
Тюрьма, а потом и лагерь мне дали то, чего уже давно я был лишён, долгое время, это общение с людьми.
Нормальное, трезвое общение, с нормальными, трезвыми людьми.
Но и там меня
алкоголь не обходил своим вниманием, потому как начиная с КПЗ, и заканчивая зоной, включая тюрьму и этапы в спец-вагонах Столыпин, везде при желании можно было достать водку. А всеобщее, арестантское братство-солидарность, давало возможность бухнуть на халяву, с тем у кого были деньги.
Раз пять-шесть меня закрывали на кичу (тюрьма в лагере) за пьянки и нарушение режима содержания. И мои отходняки, несмотря на то, что пить
запоями возможности в неволе не было становились всё жёстче, болезненнее и продолжительнее.
Как-то я узнал, что можно освободиться раньше положеного срока по УДО (условно досрочное освобождение). И замутил переписку с матерью, что-бы она помогла мне необходимыми документами и деньгами.
Но как только деньги, которые я должен был сунуть в виде взятки своему отрядному офицеру, оказались у меня в руках, я купил на все почти ящик водки, через барыгу (человек имеющий возможность в неволе достать любой запрет:
алкоголь, наркотики и пр.) и напоил всех своих земляков, друзей и хлебников.
Первый мой тост был гадким и глумливым по отношению к матери, которая занимала эти деньги у знакомых - Ну! За условно-досрочное освобождение!
Освобождаться я боялся, так как знал за воротами меня ждёт совсем не свобода, а как раз таки рабство алкоголизма.
Он меня ждал больше всех моих знакомых, близких и родных.
Да честно сказать к тому времени у меня и не было уже никаких знакомых и близких.
А из родных были мать и сестра, которые вобщем-то с ужасом ждали моего освобождения.
Какое-то время мне удалось не пить, и даже построить деревянный домик с буржуйкой на пустом участке матери на полузаброшенных дачах.
Но только у меня появилось место, где можно лежать, пить воду, курить и мочиться под себя, я опять ушёл в
запои.
И вот тут начались мои Ягодки сроком в три года.
Стали накрывать по очереди раз за разом, белая горячка, эппилепсия, и постоянные слуховые галлюцинации. Я метался ночами по этим дачам в проливные осенние дожди по грязи и по лужам, прячась в ямах от целой своры озверевших демонов, с кольями, вилами и топорами, которые гоняли меня порою по трое суток. В конце этой вакханалии меня видимо выключала эппилепсия, потому что очнувшись где-нибудь возле лесополосы я чувствовал во рту огромный свой распухший язык, и невесть откуда взявшиеся шишки на голове, и ничерта не помнил, как я оказывался в том или ином месте. Помнил только как прятался от реальных
глюков и жутко орал от страха.
Добравшись до своей избушке, я уже просто лежал без сна сутками, слушал всплывающее хоровое пение в голове, и ловил руками спускающиеся ко мне с небес, хрустальные паутинки и жечужные ниточки.
Абсолютное одиночество, это был ещё один из самых гадких цветочков, в букете моего алкоголизма.
Иногда я находил разовую работу-шабашку, но как-только деньги появлялись у меня я опять уходил под откос.
Не сразу.
Мне удавалось кое что успеть купить из одежды и даже несколько раз я умудрялся скопить себе на гитары (потом их пропивал за 1-2 пузыря), так как практически с юных лет имел (да и сейчас имею) страстное увлечение по жизни, сочинять и писать песни.
Когда валялся на отходняках, мать мне приносила пару раз в неделю что-нибудь поесть.
Да и так я когда начинал шевелиться, на буржуйке варил себе всякие супчики и заваривал чай.
Электричество у меня отключили в первый же срыв за неуплату, да я ещё и до этого отключения, выкорчевал по пьяне электросчётчик и отнёс его армянам за бутылку.
Буржуйку, что-б не пропить, я железнодорожными костылями приколотик к полу (всё равно пропил... и ещё потом три печки...)
Так бы я наверное и подох на этих дачах, если бы не гитара.
Но это уже другая история...
Странно, к году должно было рассосаться. Ваш возраст?
