- Регистрация
- 31 Янв 2008
- Сообщения
- 6,126
Большинство алкоголиков уверены в том, что они много знают. Если у больного спросить о том, что он думает о политике или искусстве или автопромышленности, мало кто из больных ответит: «Я в этом не разбираюсь». Как правило, люди пускаются в пространные рассуждения, при этом настолько уверенно говорят, что человек, не владеющий вопросом вполне может решить, что видит перед собой настоящего профессионала. «Прозрение» спрашивающего наступает через некоторое время, тогда, когда речь рассказчика начинает приобретать совсем фантастические черты или когда все обращают внимание на то, что «круг знаний» практически не ограничен. Больной с одинаковой уверенностью может рассказывать и о финансовом кризисе и о жизни на других планетах.
Сами больные к этому феномену «всезнания» относятся спокойно, не видят ничего странного. Наоборот, предположение, что они могут чего-то не знать, вызывает обиды: «Вы что думаете, что раз я состою на учете в наркологии, значит я — дурак?».
Объективно можно утверждать, что на самом деле, очень многие алкоголики довольно начитанные люди. Объем знаний велик, и области знаний могут быть совершенно разнообразны. «Любимыми» предметами служат, несомненно, философия и психология. Некоторые идут дальше, и предпочитают социологию, историю, политику. Так что, если следовать логике рассуждений больного, ему уже давно нужно предоставить неограниченную власть, и тогда человечество будет спасено.
Ореол «всезнающего» больным удается носить не везде. Чаще всего родные, члены семьи знают, что все, что говорит пациент нужно «делить на восемь». Персонал же относится у этому феномену по разному.
Нужно понимать, что образованность врача в областях, не касающихся медицины часто бывает настолько скудна, что невольно начинаешь тосковать по временам земских докторов, которые просто должны были быть образованными людьми в силу социального статуса. Они часто выступали не только как врачи, но и как учителя.
Сейчас ситуация изменилась. Я часто вижу довольно молодых врачей, которые гордо отказываются пользоваться компьютером на основании того, что их этому не учили. Часто беседа с коллегой, если выходит за рамки профессиональной деятельности прерывается, при этом собеседник может даже возмутиться: «Зачем мне это знать? Я что — интеллигенция?»
Поэтому часто бывает так, то разговоры с алкоголиками для молодых врачей кажутся довольно познавательными, некоторые даже гордятся знакомством с такими образованными людьми. Однако, со временем, персонал начинает понимать, что большая часть этих «знаний» - просто фантазии, и тогда появляется обратная реакция хладнокровного равнодушия.
Если проанализировать эти знания, можно заметить, что они довольно поверхностны. То есть знания, как таковые есть, но только начальные. Больные не склонны разбираться в сути. Как правило, полностью отсутствует опыт применения этих знаний и получение опыта.
Больные очень любят пользоваться терминами. Это добавляет уверенности в причастности к специалистам.
Разумеется, что в беседе с врачом, больные часто задают вопросы, на которые, как им самим кажется, они знают ответы. Например, часто спрашивают:
Если выпить после приема этих таблеток, что будет?
Может остановиться дыхание.
А! Ну я знаю! Это как нафилактический ш-ш-шок! Да?
Не стоит пытаться объяснить больному, что шок пишется через одно «ш» и что не «нафиласктический», а «анафилактический», и что остановка дыхания на фоне приема алкоголя совместно со снотворными вряд ли может вызвать анафилаксию, скорее угнетение дыхательного центра. Больные после третьего вашего слова уже теряют внимание и заявляют что-то вроде: «Ну, все понятно! Я знаю!»
Примерно такие же познания вы найдете и в других областях, если будете сами вполне в них разбираться.
Как ни странно, но это умение рассуждать обо всем часто помогает больным найти довольно престижную работу. Очевидно, экономика России сейчас не нуждается в специалистах в том смысле, в котором это слово употреблялось раньше. Есть спрос на людей, которые могут довольно уверенно начинать говорить о чем угодно. И такие люди находятся.
Подобное инфантильное поведение можно было бы рассматривать как некую безобидную черту характера. Ну, подумаешь, человек хочет показаться умным? Ну, немного узнал, что-то добавил из области фантазии? Но, к сожалению, эта особенность очень часто не позволяет больным что-то менять в течении болезни.
За этим «всезнанием» кроется страх. Страх оценки в виде страха показаться недостаточно умным. Поэтому нет развития знаний, есть простое накопление пустых слов, которые самому человеку не помогают, а только направлены на то, чтобы спрятаться под ними, как под одеялом. Больным очень редко удается пользоваться тем, что они узнали. Степень недоверия настолько велика, что они даже не могут доверится тому, о чем сами только что довольно долго говорили.
Недоверие часто строится именно на том, что я «и так все знаю, и поэтому никто ничего нового мне не расскажет». Фактически консультация у специалиста часто превращается в «оценку специалиста». То есть больной не пытается получить помощь, а оценивает врача с точки зрения человека, который владеет информацией, и просто интересуется, насколько врач подготовлен к своей работе.
Псевдопознание распространятся настолько быстро, что порой не удается найти тему, в которой больной бы не «разбирался». Но все эти «предположения» чаще всего ведут к тому, что как ни крути, а результат будет негативным.
Предложение использовать сенсибилизирующую терапию, часто вызывает «обоснованный отказ», на основании того, что «После подшивки Спирали у людей шизофрения начинается, как паранойя, да еще и крыша едет. В хим защиту я вообще не верю, это научно невозможно!»
Очень часто больные любят использовать английские слова там, где не хватает псевдотерминов. Например, одна больная делала вид, что не понимает предложения, требуя, чтобы я ответил: «Это что — инжэкшин? …. Вы вообще, понимаете, о чем я говорю?!»
Если больного пригласить на группу АА, большинство отвечает: «Ну, что я туда приду! Там сидят мужики по 60 лет, одни водопроводчики. Начнут меня, бедную, спрашивать: Почему пьешь? Что я им отвечу. А потом еще и лекции начнут читать, о том, что печень отвалится. Тоска!»
*
Как известно, алкоголику нужно позволить себе помочь. Но как может получить помощь тот, кто уже заранее «знает», как именно эта помощь должна выглядеть, и, фактически уверен, в том, что лечение будет неэффективным.
К сожалению, этот же симптом можно увидеть и у созависимых. Часто жены алкоголиков, обращаясь к врачу, говорят примерно следующее: «Мне нужно, чтобы его как следует откапали хлоридом, а потом зашили, но не этой фальшивой французской сиралью, а тем, что в ВМА, американской торпедой. На группы ваши он не пойдет, я знаю. Да ему и не нужно. Я сама психолог, в Герцена училась на преподавателя школы, так что про Берна я все знаю».
Ну что тут можно посоветовать еще, если человек настолько «осведомлен»?
Сами больные к этому феномену «всезнания» относятся спокойно, не видят ничего странного. Наоборот, предположение, что они могут чего-то не знать, вызывает обиды: «Вы что думаете, что раз я состою на учете в наркологии, значит я — дурак?».
Объективно можно утверждать, что на самом деле, очень многие алкоголики довольно начитанные люди. Объем знаний велик, и области знаний могут быть совершенно разнообразны. «Любимыми» предметами служат, несомненно, философия и психология. Некоторые идут дальше, и предпочитают социологию, историю, политику. Так что, если следовать логике рассуждений больного, ему уже давно нужно предоставить неограниченную власть, и тогда человечество будет спасено.
Ореол «всезнающего» больным удается носить не везде. Чаще всего родные, члены семьи знают, что все, что говорит пациент нужно «делить на восемь». Персонал же относится у этому феномену по разному.
Нужно понимать, что образованность врача в областях, не касающихся медицины часто бывает настолько скудна, что невольно начинаешь тосковать по временам земских докторов, которые просто должны были быть образованными людьми в силу социального статуса. Они часто выступали не только как врачи, но и как учителя.
Сейчас ситуация изменилась. Я часто вижу довольно молодых врачей, которые гордо отказываются пользоваться компьютером на основании того, что их этому не учили. Часто беседа с коллегой, если выходит за рамки профессиональной деятельности прерывается, при этом собеседник может даже возмутиться: «Зачем мне это знать? Я что — интеллигенция?»
Поэтому часто бывает так, то разговоры с алкоголиками для молодых врачей кажутся довольно познавательными, некоторые даже гордятся знакомством с такими образованными людьми. Однако, со временем, персонал начинает понимать, что большая часть этих «знаний» - просто фантазии, и тогда появляется обратная реакция хладнокровного равнодушия.
Если проанализировать эти знания, можно заметить, что они довольно поверхностны. То есть знания, как таковые есть, но только начальные. Больные не склонны разбираться в сути. Как правило, полностью отсутствует опыт применения этих знаний и получение опыта.
Больные очень любят пользоваться терминами. Это добавляет уверенности в причастности к специалистам.
Разумеется, что в беседе с врачом, больные часто задают вопросы, на которые, как им самим кажется, они знают ответы. Например, часто спрашивают:
Если выпить после приема этих таблеток, что будет?
Может остановиться дыхание.
А! Ну я знаю! Это как нафилактический ш-ш-шок! Да?
Не стоит пытаться объяснить больному, что шок пишется через одно «ш» и что не «нафиласктический», а «анафилактический», и что остановка дыхания на фоне приема алкоголя совместно со снотворными вряд ли может вызвать анафилаксию, скорее угнетение дыхательного центра. Больные после третьего вашего слова уже теряют внимание и заявляют что-то вроде: «Ну, все понятно! Я знаю!»
Примерно такие же познания вы найдете и в других областях, если будете сами вполне в них разбираться.
Как ни странно, но это умение рассуждать обо всем часто помогает больным найти довольно престижную работу. Очевидно, экономика России сейчас не нуждается в специалистах в том смысле, в котором это слово употреблялось раньше. Есть спрос на людей, которые могут довольно уверенно начинать говорить о чем угодно. И такие люди находятся.
Подобное инфантильное поведение можно было бы рассматривать как некую безобидную черту характера. Ну, подумаешь, человек хочет показаться умным? Ну, немного узнал, что-то добавил из области фантазии? Но, к сожалению, эта особенность очень часто не позволяет больным что-то менять в течении болезни.
За этим «всезнанием» кроется страх. Страх оценки в виде страха показаться недостаточно умным. Поэтому нет развития знаний, есть простое накопление пустых слов, которые самому человеку не помогают, а только направлены на то, чтобы спрятаться под ними, как под одеялом. Больным очень редко удается пользоваться тем, что они узнали. Степень недоверия настолько велика, что они даже не могут доверится тому, о чем сами только что довольно долго говорили.
Недоверие часто строится именно на том, что я «и так все знаю, и поэтому никто ничего нового мне не расскажет». Фактически консультация у специалиста часто превращается в «оценку специалиста». То есть больной не пытается получить помощь, а оценивает врача с точки зрения человека, который владеет информацией, и просто интересуется, насколько врач подготовлен к своей работе.
Псевдопознание распространятся настолько быстро, что порой не удается найти тему, в которой больной бы не «разбирался». Но все эти «предположения» чаще всего ведут к тому, что как ни крути, а результат будет негативным.
Предложение использовать сенсибилизирующую терапию, часто вызывает «обоснованный отказ», на основании того, что «После подшивки Спирали у людей шизофрения начинается, как паранойя, да еще и крыша едет. В хим защиту я вообще не верю, это научно невозможно!»
Очень часто больные любят использовать английские слова там, где не хватает псевдотерминов. Например, одна больная делала вид, что не понимает предложения, требуя, чтобы я ответил: «Это что — инжэкшин? …. Вы вообще, понимаете, о чем я говорю?!»
Если больного пригласить на группу АА, большинство отвечает: «Ну, что я туда приду! Там сидят мужики по 60 лет, одни водопроводчики. Начнут меня, бедную, спрашивать: Почему пьешь? Что я им отвечу. А потом еще и лекции начнут читать, о том, что печень отвалится. Тоска!»
*
Как известно, алкоголику нужно позволить себе помочь. Но как может получить помощь тот, кто уже заранее «знает», как именно эта помощь должна выглядеть, и, фактически уверен, в том, что лечение будет неэффективным.
К сожалению, этот же симптом можно увидеть и у созависимых. Часто жены алкоголиков, обращаясь к врачу, говорят примерно следующее: «Мне нужно, чтобы его как следует откапали хлоридом, а потом зашили, но не этой фальшивой французской сиралью, а тем, что в ВМА, американской торпедой. На группы ваши он не пойдет, я знаю. Да ему и не нужно. Я сама психолог, в Герцена училась на преподавателя школы, так что про Берна я все знаю».
Ну что тут можно посоветовать еще, если человек настолько «осведомлен»?
