Не снижаем скорости.
Стыд. Стыд тоже придется пережить. Здесь утешает только постепенное сглаживание остроты ощущения. В этом есть своя опасность и я склонен к мнению, что рану нужно регулярно бередить. Жить со своим стыдом достаточно продолжительное время, даже когда окружающие начнут забывать. Лично я практиковал нелицеприятные воспоминания, ежедневно перед едой и перед сном в течение 5-10 минут, затем выбрасывал из головы до следующей процедуры. Это называется аутотренинг. Очень сильная вещь, кто не в курсе. Человеческая психика вообще обширное поле для экспериментов.
А вот это стыдно рассказывать. Но я расскажу, рану нужно регулярно бередить. Была у меня девушка – звали Мариной. Приятная во всех отношениях девочка. Жила она с родителями в огромном частном доме, когда-то у них была большая семья аж из 6-ти детей, но старшие уже зажили семейно, причём недалеко, а с родителями остались только Марина и её младшая сестра.
Маринин батя держал хозяйство: коров, свиней, гусей, кур – с того и кормились. А ещё у него был свой грузовик, и он иногда подрабатывал перевозками. Помню как он, я, братья Маринки, возили на этом грузовике их хряка на случку. Эта тварь весила килограмм 200, мы ели подняли её в клетке в кузов. Но, ладно, это отношения к делу не имеет. Отношение к делу имеет то, что батя Марины был алкоголик. Пил он каждый день, но обычно только по 3 рюмки вечером за едой. Но вот когда приходили гости, а гости приходили часто – четверо взрослых детей, друзья, соседи, родственники – тогда дядя Юра выпивал хорошо.
Дядя Юра и мне всегда наливал. Если это был обычный день – то мы с ним за ужином тяпали по 3 рюмки, потом он ложился смотреть телевизор, а я шёл в Маринкину комнату обжиматься. Ну, а когда приходили гости, порою, меня накачивали так, что я оставался ночевать.
Знаете, у людей бывают глупые страхи. Кто-то боится что забудет одеть штаны выходя из дома, кто-то боится что выронит деньги и в общественном транспорте не сможет расплатиться, кто-то боится, что в очках он выглядит смешно. А я боялся, что когда-нибудь допьюсь до такого, что приду просить деньги на выпивку у родителей Марины.
Нет, не то что бы меня этот страх преследовал постоянно. Не то что бы я думал про это с утра до вечера. Но иногда мне приходила в голову такая картина, что я стою весь такой пропитый и клянчу деньги у Маринкиных родителей на флакон. Ну, вот такой вот глупый страх. Я вообще не понимал, с чего он такой появился.
С Маринкой мы расстались летом, а уже следующей весною она вышла замуж и уехала на другой конец города. Но вот родителей её я встречал часто. У меня в том районе жил друг, и я ходил к нему мимо их огромного дома. Там то дядя Юра в огороде ковыряется, то тётя Вера во дворе бельё вешает, то Ольга (младшенькая) на лавочке пацанам глазки строит. Всегда здоровались.
И вот как-то напился я у приятеля. У того, который мне лоб пластырем заклеил. Сильно напился. В зюзю прям. А нас там целая компания была, и что-то я на всех обиделся. Я не помню на что, да и никто не помнит на что. Просто обиделся, встал, взял свою футболку (лето, жара, мы полуголые сидели) и пошёл домой. Ну, там ходьбы-то минут пятнадцать. Трезвому. Пьяному-то больше. А я вообще в хлам. Даже не помню, как дошёл.
Утром просыпаюсь, звонит мне приятель, говорит, приходи, я тут пиво один пью, скучно мне. Да и кошелёк ты свой вчера оставил. Ну, правильно, я же его в джинсах таскаю, поэтому выкладываю у друга всегда, сидеть же неудобно. Хорошо хоть ключи не выложил вчера, а то бы стучал рогами в подъездную дверь.
Ну, я так к ощущениям прислушался. Вроде пьяный ещё, вроде хорошо ещё мне. Чего-бы не пойти пива не попить. Взял свои джинсы – смотрю пыльные, что твой ёжик по весне, а все остальные штаны в доме либо тёплые, либо в стирке. Ай, ладно, тут идти-то. Отряхнул кое-как и поскакал.
Прохожу мимо дома дяди Юры – смотрю, Маринка приехала. Хороша! Поправилась немного после родов (ну, конечно так быстро замуж выскочить, по залёту естесссно), но это ей даже идёт. Вижу, меня заметила, заулыбалась, выскочила на улицу. Говорит: привет-привет. А глаза хитрющие, как были тогда, когда она с меня трико зубками стягивала. Говорит: а мне сказали ты вчера заходил, про меня спрашивал…
И тут я вспомнил, как я шёл домой той ночью. Как увидел дядю Юру во дворе, зашёл к нему, мы с ним сели на крыльцо, я стрелял у него сигареты. Подходила несколько раз тётя Вера, типа, иди домой спать, старый, пусть пацан идёт домой. Я что-то врал про то, что у меня умер родственник. Постоянно говорил, что неплохо бы помянуть. Несколько раз напрямую просил налить. А когда понял, что мне не нальют, я встал, махнул рукой, споткнулся о лопату, ударился о калитку и пошатался домой.
Я не помню, что я ответил Марине. Я просто развернулся и пошёл быстрым шагом к другу. Я надеюсь, что пошёл. Наверное, я бежал. Я пришёл к приятелю. Молча глушил пиво, он спрашивал, что случилось, а я не мог ему рассказать. Я не могу ему рассказать, что мой глупый страх каким-то фантастическим образом материализовался. Потом я вызвал такси и поехал домой. И больше никогда не проходил мимо Маринкиного дома. Обходил его за версту.
Дядю Юру и тетю Веру я так больше никогда и не видел. А вот с Маринкой мы ещё пару раз встречались. Она всегда так рада была меня видеть, брала меня за руку, улыбалась, смотрела в глаза. Но её глаза были такие же хитрющие, как и в тот первый раз. Она всё знала.
Итак, вывод: всё самое постыдное, что ты можешь себе представить, произойдёт с тобой, если ты не остановишься. Пей, и дьявол тебя доведёт до конца! Йо-хо-хо и бутылка рома. К нам девочка часто из юротдела заходит. Мариной зовут. Чем-то на мою давнюю похожа, и личико такое же круглое, и глазки такие же зелёные. Буду вспоминать мой позор, как Марину буду видеть.