- Регистрация
- 19 Авг 2015
- Сообщения
- 20,705
- Пол
- женский
Ой я бы психотерапевту ходила всю жизнь. Если б деньги были) Хорошие какие посты у тебя
Скальпель
- Автор темы Янка Мармеладкина
- Дата начала
Поддержать проект NotDrink.
Подробности здесь.
- Регистрация
- 23 Апр 2021
- Сообщения
- 7,166
- Пол
- женский
Ещё бы найти его, этого хорошего. Мне пока не повезло, вот сама раскапываю, разгребаю, как могу
- Регистрация
- 23 Апр 2021
- Сообщения
- 7,166
- Пол
- женский
Была у меня приятельница, весёлая оптимистка-хохотушка. После 9 класса она по воле матери пошла учится в колледж, а хотела остаться в школе. Впала в депрессию, стала прогуливать учёбу, как то купила какие-то сильные таблетки и сказала мне, если мать не поймёт и не переведёт её в школу обратно, то случится страшное. Я караулила её во время прогулов (сама соответственно тоже прогуливала), разговаривала с её родителями, пытаясь донести до них серьёзность положения. Но ноша оказалась не по мне, я окончательно провалилась в черноту и безысходность.
Дома у меня были одни скандалы, или родители ругались между собой, или на меня, чаще всего это были обвинения в чем угодно. Понимание, что лучше уже не будет, толкнуло меня на безрассудный в общем то, непродуманный шаг - уйти из дома. И вот этой подруге своей я проговорилась.
Мы вдвоём уехали в Москву, но бомжевать на вокзалах она категорически не захотела, и мы заявились в гости к её знакомым, семейной паре. Взрослые сразу же позвонили родителям, и если мать моей приятельницы пообещала дочери всё решить, лишь бы она вернулась, моя "гордая" мамочка пожелала, чтоб я не возвращалась оттуда, куда сбежала... Наутро нас должны были отправить домой.
Поздно вечером, когда подруга принимала душ, я залезла в её сумку (стыдно за это до сих пор) и реквизировала её таблетки. Возвращаться мне было некуда. Я не думала о тех людях, которые должны были утром найти мой труп, не приходило мне в голову поставить себя на их место. Мной руководил лишь страх и желание выключить поскорее боль внутри...
Меня откачали, и даже заплатили врачам со скорой, чтобы не забирали меня в психушку, дабы это происшествие не сказалось на моей дальнейшей судьбе. Потом ещё несколько дней эти совершенно чужие мне люди выхаживали меня. Лена и Александр, я вспоминаю вас с благодарностью и пожеланиями добра.
Матери конечно сказали что произошло. Я конечно вернулась домой. Периодически мать пыталась поднять тему какая я сволочь и как её напугала, но эти разговоры не имели смысла, я закрылась полностью. Выяснить причины моего поступка мама даже не пробовала. Почему она не приехала за мной сразу для меня долгое время было загадкой, сейчас думаю, что в это время родители поддерживали и жалели себя с помощью рюмки. Не обвиняю их, наоборот, наконец я хотя бы стала понимать истинные причины многих поступков.
Дома у меня были одни скандалы, или родители ругались между собой, или на меня, чаще всего это были обвинения в чем угодно. Понимание, что лучше уже не будет, толкнуло меня на безрассудный в общем то, непродуманный шаг - уйти из дома. И вот этой подруге своей я проговорилась.
Мы вдвоём уехали в Москву, но бомжевать на вокзалах она категорически не захотела, и мы заявились в гости к её знакомым, семейной паре. Взрослые сразу же позвонили родителям, и если мать моей приятельницы пообещала дочери всё решить, лишь бы она вернулась, моя "гордая" мамочка пожелала, чтоб я не возвращалась оттуда, куда сбежала... Наутро нас должны были отправить домой.
Поздно вечером, когда подруга принимала душ, я залезла в её сумку (стыдно за это до сих пор) и реквизировала её таблетки. Возвращаться мне было некуда. Я не думала о тех людях, которые должны были утром найти мой труп, не приходило мне в голову поставить себя на их место. Мной руководил лишь страх и желание выключить поскорее боль внутри...
Меня откачали, и даже заплатили врачам со скорой, чтобы не забирали меня в психушку, дабы это происшествие не сказалось на моей дальнейшей судьбе. Потом ещё несколько дней эти совершенно чужие мне люди выхаживали меня. Лена и Александр, я вспоминаю вас с благодарностью и пожеланиями добра.
Матери конечно сказали что произошло. Я конечно вернулась домой. Периодически мать пыталась поднять тему какая я сволочь и как её напугала, но эти разговоры не имели смысла, я закрылась полностью. Выяснить причины моего поступка мама даже не пробовала. Почему она не приехала за мной сразу для меня долгое время было загадкой, сейчас думаю, что в это время родители поддерживали и жалели себя с помощью рюмки. Не обвиняю их, наоборот, наконец я хотя бы стала понимать истинные причины многих поступков.
- Регистрация
- 23 Апр 2021
- Сообщения
- 7,166
- Пол
- женский
Наконец-то становится понятно
Поддержка любимого человека есть лишь у тех, у кого в детстве была поддержка первичных объектов (мамы, папы, няни и т д). Остальные не в состоянии почувствовать поддержку даже тогда, когда она есть реально. Более того, иные в поддержке чувствуют угрозу, относятся к ней подозрительно и с опаской. И так происходит всю жизнь, так как каждый из нас чувствует в отношениях с другими людьми лишь то, что уже происходило на заре жизни в отношениях с самыми значимыми людьми.
В этом смысле будущее каждого из нас предопределено (но не фатально, ибо от нас в некоторой степени зависит, что именно из детских травм, с кем и как мы будем повторять) - мы все всю жизнь будем повторять то, что уже произошло с нами в детстве.
"Обычно к 6 годам все уже сыграно", - пишет Жак Андре. Потом каждый из нас навязчиво и бессознательно (не желая и не замечая этого) повторяет все свои детские травмы - тяжелые разлуки, болезненные ожидания, крушение надежд, утрату опоры, невозможность верить (если мама обещала забрать из садика, но не забрала) и доверять (мама сказала, что будет рядом, пока ребенок играет, но незаметно исчезает и нередко надолго).
Тяжелее всего поверить, что тебя любят, если в детстве "не любили", бросали - оставляли с бабушками, нянями, да еще и надолго. Дни, недели, а то и месяцы, проведенные в разлуке с матерью будут в дальнейшем отравлять все отношения. И чем лучше будет относиться партнер\супруг, тем меньше веры будет ему. Ведь все отношения с другими воспроизводят отношения с мамой. А мама любила, души не чаяла, но потом куда-то делась (от любящего партнера бсз ожидается то же самое). Боль от разлуки с ней оставляет в душе каждого ребенка зияющие и кровоточащие всю жизнь раны.
Многие дети вдали от матерей так часто находились на грани жизни и смерти, что затем всю жизнь повторяют эту ситуацию безошибочно (правда бессознательно) попадая на те рейсы, которые претерпят крушение, садясь в те машины, которые попадут в аварию, в места катастроф или занимаясь экстремальным спортом и все для того, чтобы вновь и вновь пережить и наконец хоть частично прожить то, что произошло давно, но так и не было пережито, проработано, а значит НЕ БЫЛО интегрировано.
Для удерживания в стороне (с помощью расщепления и отрицания) ежедневно, ежечасно человеком затрачивается много сил. Это одна из причин хронической усталости - силы тратятся не на жизнь, а на отказ от нее, на нежелание вспоминать и что-либо знать о собственной прошлой жизни - "не хочу ворошить прошлое" = "не хочу принимать свою прошлую жизнь".
Увы, другого пути нет. Лишь принимая свою личную историю ("сестру любили больше", "родители не интересовались, чем я живу"), прорабатывая и интегрируя ее мы становимся счастливее, меньше болеем и у нас появляется больше сил (высвобождается энергия, которая затрачивалась на психологические защиты, направленные на запрятывание от нас самих нашей же детской жизни, переполненной болью, обидами, страданиями, иначе и не было бы детской амнезии, о которой писал Фрейд. Если бы детство было и в самом деле счастливым, то и незачем было бы его забывать).
Лариса Фусу
Поддержка любимого человека есть лишь у тех, у кого в детстве была поддержка первичных объектов (мамы, папы, няни и т д). Остальные не в состоянии почувствовать поддержку даже тогда, когда она есть реально. Более того, иные в поддержке чувствуют угрозу, относятся к ней подозрительно и с опаской. И так происходит всю жизнь, так как каждый из нас чувствует в отношениях с другими людьми лишь то, что уже происходило на заре жизни в отношениях с самыми значимыми людьми.
В этом смысле будущее каждого из нас предопределено (но не фатально, ибо от нас в некоторой степени зависит, что именно из детских травм, с кем и как мы будем повторять) - мы все всю жизнь будем повторять то, что уже произошло с нами в детстве.
"Обычно к 6 годам все уже сыграно", - пишет Жак Андре. Потом каждый из нас навязчиво и бессознательно (не желая и не замечая этого) повторяет все свои детские травмы - тяжелые разлуки, болезненные ожидания, крушение надежд, утрату опоры, невозможность верить (если мама обещала забрать из садика, но не забрала) и доверять (мама сказала, что будет рядом, пока ребенок играет, но незаметно исчезает и нередко надолго).
Тяжелее всего поверить, что тебя любят, если в детстве "не любили", бросали - оставляли с бабушками, нянями, да еще и надолго. Дни, недели, а то и месяцы, проведенные в разлуке с матерью будут в дальнейшем отравлять все отношения. И чем лучше будет относиться партнер\супруг, тем меньше веры будет ему. Ведь все отношения с другими воспроизводят отношения с мамой. А мама любила, души не чаяла, но потом куда-то делась (от любящего партнера бсз ожидается то же самое). Боль от разлуки с ней оставляет в душе каждого ребенка зияющие и кровоточащие всю жизнь раны.
Многие дети вдали от матерей так часто находились на грани жизни и смерти, что затем всю жизнь повторяют эту ситуацию безошибочно (правда бессознательно) попадая на те рейсы, которые претерпят крушение, садясь в те машины, которые попадут в аварию, в места катастроф или занимаясь экстремальным спортом и все для того, чтобы вновь и вновь пережить и наконец хоть частично прожить то, что произошло давно, но так и не было пережито, проработано, а значит НЕ БЫЛО интегрировано.
Для удерживания в стороне (с помощью расщепления и отрицания) ежедневно, ежечасно человеком затрачивается много сил. Это одна из причин хронической усталости - силы тратятся не на жизнь, а на отказ от нее, на нежелание вспоминать и что-либо знать о собственной прошлой жизни - "не хочу ворошить прошлое" = "не хочу принимать свою прошлую жизнь".
Увы, другого пути нет. Лишь принимая свою личную историю ("сестру любили больше", "родители не интересовались, чем я живу"), прорабатывая и интегрируя ее мы становимся счастливее, меньше болеем и у нас появляется больше сил (высвобождается энергия, которая затрачивалась на психологические защиты, направленные на запрятывание от нас самих нашей же детской жизни, переполненной болью, обидами, страданиями, иначе и не было бы детской амнезии, о которой писал Фрейд. Если бы детство было и в самом деле счастливым, то и незачем было бы его забывать).
Лариса Фусу
- Регистрация
- 23 Апр 2021
- Сообщения
- 7,166
- Пол
- женский
Выбор и дистанция
Мы с вами сейчас взрослые.
Раньше, в прошлом, мы были детьми.
Возможно, мы станем стариками, ну некоторые из нас точно станут.
Когда мы были детьми, у нас были родители.
У некоторых они до сих пор есть.
У многих из нас есть дети, многие из нас сейчас родители.
Детей и родителей не выбирают. Все остальное можно выбрать. А детей и родителей выбрать нельзя.
Мы и не выбирали.
И дети наши не выбирали.
И родители наши тоже не выбирали и сейчас не выбирают.
Как вести себя они выбрали, в рамках того выбора и тех возможностей, которые у них были.
И мы сейчас тоже можем выбрать.
Как себя вести и как нам жить.
Выбирать и выбрать, что это будет за жизнь.
Жизнь жертв или жизнь взрослых.
Взрослые - они сами решают с кем общаться, а с кем нет.
Они выбирают.
Были дети, которых родители убили. Они не стали взрослыми и не могут выбирать.
Были дети которые родились больными, не смогли жить, дышать и выбирать тоже не могли.
Были те кто родился мертвым или сразу умер и не смог выбирать.
Были дети которые стали взрослые и сами себя убили.
Мы живы.
Нам повезло.
Мы живые, взрослые и еще и читать умеем и писать.
Были времена, когда мы были маленькими, мы тогда не могли выбирать как жить, а сейчас можем.
Выбирать не просто. Выбирать сложнее, чем не выбирать.
Но это возможно.
И рано или поздно это может быть приятно.
Выбирать хотят не все, но те кто хочет попробовать, пробуйте.
Сами, с помощниками, без них.
Выбирайте:
- умирать в прошлом
- жить сегодня, в настоящем.
Это только вы можете выбрать.
Я выбираю жить.
Родителей выбрать нельзя и детей тоже.
Но можно выбрать дистанцию, с теми кого нельзя выбрать.
Наши дети не могут ее выбрать, потому что мы много выбираем за них.
А мы можем выбрать дистанцию с детьми и с родителями.
Потому что мы взрослые.
А раньше были детьми.
Вот.
Илья Озеров
Мы с вами сейчас взрослые.
Раньше, в прошлом, мы были детьми.
Возможно, мы станем стариками, ну некоторые из нас точно станут.
Когда мы были детьми, у нас были родители.
У некоторых они до сих пор есть.
У многих из нас есть дети, многие из нас сейчас родители.
Детей и родителей не выбирают. Все остальное можно выбрать. А детей и родителей выбрать нельзя.
Мы и не выбирали.
И дети наши не выбирали.
И родители наши тоже не выбирали и сейчас не выбирают.
Как вести себя они выбрали, в рамках того выбора и тех возможностей, которые у них были.
И мы сейчас тоже можем выбрать.
Как себя вести и как нам жить.
Выбирать и выбрать, что это будет за жизнь.
Жизнь жертв или жизнь взрослых.
Взрослые - они сами решают с кем общаться, а с кем нет.
Они выбирают.
Были дети, которых родители убили. Они не стали взрослыми и не могут выбирать.
Были дети которые родились больными, не смогли жить, дышать и выбирать тоже не могли.
Были те кто родился мертвым или сразу умер и не смог выбирать.
Были дети которые стали взрослые и сами себя убили.
Мы живы.
Нам повезло.
Мы живые, взрослые и еще и читать умеем и писать.
Были времена, когда мы были маленькими, мы тогда не могли выбирать как жить, а сейчас можем.
Выбирать не просто. Выбирать сложнее, чем не выбирать.
Но это возможно.
И рано или поздно это может быть приятно.
Выбирать хотят не все, но те кто хочет попробовать, пробуйте.
Сами, с помощниками, без них.
Выбирайте:
- умирать в прошлом
- жить сегодня, в настоящем.
Это только вы можете выбрать.
Я выбираю жить.
Родителей выбрать нельзя и детей тоже.
Но можно выбрать дистанцию, с теми кого нельзя выбрать.
Наши дети не могут ее выбрать, потому что мы много выбираем за них.
А мы можем выбрать дистанцию с детьми и с родителями.
Потому что мы взрослые.
А раньше были детьми.
Вот.
Илья Озеров
- Регистрация
- 23 Апр 2021
- Сообщения
- 7,166
- Пол
- женский
Не пишется, не думается даже особо. Зациклилась на внешних проблемах, привычно стыдливо "заметаю сор под ковёр", думаю, что разберусь в более подходящее время, а меж тем проблемы только копятся, и что бы я ни делала, этого всегда недостаточно для решения. Попытки что-то сделать напоминают бег по кругу внутри сферы-шарика, не сбежать и ничего нового не встретить. Но всё ещё надеюсь.
Если с влиянием маминых настроек более-менее разобралась, то вот к отцу вопросов стало больше. Пошла на онлайн-собрание группы ВДА, пока ничего не поняла, но хотя бы перестала пугать эта тема. Соберусь с духом и постараюсь продолжить, этот дневник очень помогает упорядочить хаос в голове.
Если с влиянием маминых настроек более-менее разобралась, то вот к отцу вопросов стало больше. Пошла на онлайн-собрание группы ВДА, пока ничего не поняла, но хотя бы перестала пугать эта тема. Соберусь с духом и постараюсь продолжить, этот дневник очень помогает упорядочить хаос в голове.
- Регистрация
- 23 Апр 2021
- Сообщения
- 7,166
- Пол
- женский
Перфекционизм как медленный способ самоубийства
Как часто мы слышим от других или/и сами себе говорим : «Все должно быть правильно!», «Это не правильно, а вот это правильно», «Это не по инструкции», «Это некрасиво», «Это стыдно», «А вон у другого лучше. Чем у меня или у меня лучше, чем у него»… Ну, и как следствие : «А что люди скажут?».
Перфекционист – это вечный оценщик и интерпретатор, человек, который сравнивает себя с другими. Он живет в постоянном напряжении в связи с тем, чтобы быть всегда правильным и хорошим. Он не позволяет себе «сойти с рельс» правильности и красивости поведения. Но беда в том, что не только с собой перфекционист обходится таким образом, но и со всеми, кто окружает его. Он не позволит ни себе отклонение от правильности , ни другому.
Перфекционист по сути, это человек имеющий нарциссическую структуру характера, нарциссически травмированный в процессе развития значимыми другими. Он пытался быть удобным и выгодным для тех, кого он любил и любит, он стал настолько нечувствителен к своим потребностям, что забыл, что он есть, и он никогда не станет кем-то другим, хотя ему всегда хочется быть лучше, чем он есть. Но то, что он постоянно делает, сравнивая себя с другими людьми, - он отказывается от себя. Сравнивая себя с различными «эталонами» и проигрывая им или даже выигрывая, он в этом сравнении пытается не быть собой. Тем более, что «эталоны» им выбраны совершенно субъективно, это может быть кто угодно. Но чаще всего ими становятся успешные, богатые, красивые люди.
Сравнение – это попытка быть другим, а не собой. Он просто когда-то давно, стараясь быть лучше , чем он есть для своих близких и пытаясь не потерять их любовь, заслужить ее, навсегда отказался от себя. В сущности он ненавидит сам себя, поэтому всегда пытается быть лучше, совершеннее , чем он есть. И основные его переживания – это стыд, что я еще недостаточно совершенен и страх, что кто-то увидит мою неидеальность и зависть, постоянная жгучая зависть к тем другим эталонам, которые оказались лучше его. А еще он всегда смотрит на себя как будто не своими глазами , а глазами других, со стороны. И такой человек всегда озадачен результатом своего действия гораздо больше, чем процессом.
Порой от хорошего результата, он получает такое удовольствие, почти сравнимое с оргазмом, а от плохого результата ( плохого на его взгляд ) он получает фрустрацию сродни смертельному исходу. Процесс и творчество в этом случае становятся невозможны. Так как танцуя танец, он уже думает о том результате к которому придет, о последнем красивом шаге, исполняя песню, он думает не о радости творчества , а о последней ноте : «Хоть бы она красиво прозвучала!». И это нереальное напряжение, которое убивает творческий процесс.
Жить и строить отношения с таким человеком нереально сложно, потому что требования которые он предъявляет к себе , он предъявляет и к тем кто оказывается в близости с ним. Страдание такого человека заключается еще и в том, что он настолько боится неудачи, что может даже остановить себя на полпути , чтобы не пережить воображаемый крах и поражение, он может вообще не сделать даже шага вперед и таким образом он убивает в себе жизнь и превращает свое существование в застой.
Перфекционист может начать что-то делать, но в его картине будущего нет права на ошибку и как часто мы видим таких людей которые бросают начатое, потому что они уверены, что у них ничего не получится. Они не соглашаются на малое. Они как будто хотят сделать монтаж и с нижней ступеньки прыгнуть на последнюю звездную ступень, а путь ошибок и проб они не согласны проходить, поскольку на пути есть риск обнаружить свое несовершенство и ничтножность.
Но те же, кому удается пройти сквозь боль неудачи, могут быть настолько упорными в том , чтобы достигнуть вершин, статуса, успеха и богатства, что как упрямцы, с ранеными в кровь лбами и ступнями, стучатся до изнеможения в запертые двери, идут по стеклам, стиснув зубы сквозь тернии к звездам. И эта половина перфекционистов более удачлива в достижении успехов, но и они подвергают себя неимоверным тортурам на пути к социальному успеху – который им жизненно необходим.
Да, именно перфекционисты имеют наибольший шанс быть успешными. Но они настолько уязвимы к малейшей неудаче, что могут себя изнутри казнить за мельчайший промах. Мне кажется, что творчество невозможно при таком диком напряжении и приверженности к структуре, правилам, инструкциям и протоколам. Творчество умирает, там, где есть ограничение. Перфекционист в какой-то момент становится машиной, лишенной чувств и эмоций. И весь фокус его внимания в том, чтобы жить правильно. Он увлечен оцениванием и обесцениванием себя и других и он даже не может себе представить, что есть люди, которые живут не оценивая и в их домах могут висеть криво картины, на столе может быть беспорядок, они могут расплакаться посреди улицы, если им вдруг стало грустно, они могут быть спонтанными и несовершенными.. Но такие люди подвергаются строгому осуждению перфекциониста. Почему это произошло с ним?
Психоаналитик Дж. Стивен Джонс описывает такую структуру характера очень ярко и называет такого ребенка «Использованным». Кем? Конечно родителями. Это первые в его жизни люди, которые пытались его дрессировать как цирковую обезьяку и затачивать на правильность, удобство и идеальность. Они сделали ребенка своим нарциссическим продолжением: «Ты обязан достигнуть в своей жизни тех успехов, которые не достиг я. Если ты не будешь соответствовать моим ожиданиям, я лишу тебя своей любви!». А любовь такого родителя заключается только в гордости за достижения и за те взятые ребенком высокие планки, которые родитель ему установил.
В самом простом варианте это любовь за оценочки, любовь за помытую посуду , за хорошее( удобное родителю) поведение. Ребенку приходится всю жизнь положить на то, чтобы доказать родителю, что он достоин его любви. Но как это сложно доказать, когда ребенок приносит со школы 11 по математике, а родитель вместо похвалы говорит: «А почему не 12?». И снова и снова ребенок чувствует свою плохость и недостаточность, переживая стыд за то, что он такой неидеальный. Так рождается в нем страсть к совершенству в погоне за которой он может утратить очень многое, а главное – себя. Когда такой человек обращается к психологу, первое что он обнаруживает, что его нет, есть только пожизненная гонка за успех и доказательство самому себе и значимым другим, что он хороший.
Чем здесь можно помочь? Я предлагаю таким людям начать путь ( процесс) расставания с «Совершенным образом себя», дать себе право на ошибку. Посмотреть на ошибку как на полезный опыт, который развивает, учит чему-то. Попытаться отдаться процессу творчества, не думая о результате.. Конечно, это путь очень длительной и кропотливой работы в психотерапии, в которой клиент обнаруживает не только свою неидеальность, но и неидеальность терапевта – и вот эта вторая часть, когда он видит, что терапевт живой человек , а не гуру, дает ему право и самому стать живым неидеальным человеком.
Очень важно здесь перейти от паттерна оценивания и обесценивания к вопросам и просьбам. Любое обесценивание себя и других можно перефразировать как просьбу или вопрос. Если вы начинаете обесценивать себя, задайте себе вопрос: «Для чего я так с собой, что дает мне такая жестокость по отношению к себе( другим )?». Или « В чем я сейчас неудовлетворен? Могу ли я сейчас попросить о чем-то себя или другого?». В общем, вредные паттерны постепенно нужно заменить на здоровые. Научиться отслеживать их и останавливать. Попробовать принять тот факт, что вы пришли в этот мир не для того, чтобы соответствовать ожиданиям других, однако и другие не обязаны соответствовать вашим ожиданиям – это самое сложное место в работе с перфекционизмом ( нарциссизмом).
Перфекционизм – это форма жестокого обращения прежде всего с собой. И путь к любви к себе нелегкий и долгий, через осознание своих травм развития.
Автор: Латуненко Юлия
Как часто мы слышим от других или/и сами себе говорим : «Все должно быть правильно!», «Это не правильно, а вот это правильно», «Это не по инструкции», «Это некрасиво», «Это стыдно», «А вон у другого лучше. Чем у меня или у меня лучше, чем у него»… Ну, и как следствие : «А что люди скажут?».
Перфекционист – это вечный оценщик и интерпретатор, человек, который сравнивает себя с другими. Он живет в постоянном напряжении в связи с тем, чтобы быть всегда правильным и хорошим. Он не позволяет себе «сойти с рельс» правильности и красивости поведения. Но беда в том, что не только с собой перфекционист обходится таким образом, но и со всеми, кто окружает его. Он не позволит ни себе отклонение от правильности , ни другому.
Перфекционист по сути, это человек имеющий нарциссическую структуру характера, нарциссически травмированный в процессе развития значимыми другими. Он пытался быть удобным и выгодным для тех, кого он любил и любит, он стал настолько нечувствителен к своим потребностям, что забыл, что он есть, и он никогда не станет кем-то другим, хотя ему всегда хочется быть лучше, чем он есть. Но то, что он постоянно делает, сравнивая себя с другими людьми, - он отказывается от себя. Сравнивая себя с различными «эталонами» и проигрывая им или даже выигрывая, он в этом сравнении пытается не быть собой. Тем более, что «эталоны» им выбраны совершенно субъективно, это может быть кто угодно. Но чаще всего ими становятся успешные, богатые, красивые люди.
Сравнение – это попытка быть другим, а не собой. Он просто когда-то давно, стараясь быть лучше , чем он есть для своих близких и пытаясь не потерять их любовь, заслужить ее, навсегда отказался от себя. В сущности он ненавидит сам себя, поэтому всегда пытается быть лучше, совершеннее , чем он есть. И основные его переживания – это стыд, что я еще недостаточно совершенен и страх, что кто-то увидит мою неидеальность и зависть, постоянная жгучая зависть к тем другим эталонам, которые оказались лучше его. А еще он всегда смотрит на себя как будто не своими глазами , а глазами других, со стороны. И такой человек всегда озадачен результатом своего действия гораздо больше, чем процессом.
Порой от хорошего результата, он получает такое удовольствие, почти сравнимое с оргазмом, а от плохого результата ( плохого на его взгляд ) он получает фрустрацию сродни смертельному исходу. Процесс и творчество в этом случае становятся невозможны. Так как танцуя танец, он уже думает о том результате к которому придет, о последнем красивом шаге, исполняя песню, он думает не о радости творчества , а о последней ноте : «Хоть бы она красиво прозвучала!». И это нереальное напряжение, которое убивает творческий процесс.
Жить и строить отношения с таким человеком нереально сложно, потому что требования которые он предъявляет к себе , он предъявляет и к тем кто оказывается в близости с ним. Страдание такого человека заключается еще и в том, что он настолько боится неудачи, что может даже остановить себя на полпути , чтобы не пережить воображаемый крах и поражение, он может вообще не сделать даже шага вперед и таким образом он убивает в себе жизнь и превращает свое существование в застой.
Перфекционист может начать что-то делать, но в его картине будущего нет права на ошибку и как часто мы видим таких людей которые бросают начатое, потому что они уверены, что у них ничего не получится. Они не соглашаются на малое. Они как будто хотят сделать монтаж и с нижней ступеньки прыгнуть на последнюю звездную ступень, а путь ошибок и проб они не согласны проходить, поскольку на пути есть риск обнаружить свое несовершенство и ничтножность.
Но те же, кому удается пройти сквозь боль неудачи, могут быть настолько упорными в том , чтобы достигнуть вершин, статуса, успеха и богатства, что как упрямцы, с ранеными в кровь лбами и ступнями, стучатся до изнеможения в запертые двери, идут по стеклам, стиснув зубы сквозь тернии к звездам. И эта половина перфекционистов более удачлива в достижении успехов, но и они подвергают себя неимоверным тортурам на пути к социальному успеху – который им жизненно необходим.
Да, именно перфекционисты имеют наибольший шанс быть успешными. Но они настолько уязвимы к малейшей неудаче, что могут себя изнутри казнить за мельчайший промах. Мне кажется, что творчество невозможно при таком диком напряжении и приверженности к структуре, правилам, инструкциям и протоколам. Творчество умирает, там, где есть ограничение. Перфекционист в какой-то момент становится машиной, лишенной чувств и эмоций. И весь фокус его внимания в том, чтобы жить правильно. Он увлечен оцениванием и обесцениванием себя и других и он даже не может себе представить, что есть люди, которые живут не оценивая и в их домах могут висеть криво картины, на столе может быть беспорядок, они могут расплакаться посреди улицы, если им вдруг стало грустно, они могут быть спонтанными и несовершенными.. Но такие люди подвергаются строгому осуждению перфекциониста. Почему это произошло с ним?
Психоаналитик Дж. Стивен Джонс описывает такую структуру характера очень ярко и называет такого ребенка «Использованным». Кем? Конечно родителями. Это первые в его жизни люди, которые пытались его дрессировать как цирковую обезьяку и затачивать на правильность, удобство и идеальность. Они сделали ребенка своим нарциссическим продолжением: «Ты обязан достигнуть в своей жизни тех успехов, которые не достиг я. Если ты не будешь соответствовать моим ожиданиям, я лишу тебя своей любви!». А любовь такого родителя заключается только в гордости за достижения и за те взятые ребенком высокие планки, которые родитель ему установил.
В самом простом варианте это любовь за оценочки, любовь за помытую посуду , за хорошее( удобное родителю) поведение. Ребенку приходится всю жизнь положить на то, чтобы доказать родителю, что он достоин его любви. Но как это сложно доказать, когда ребенок приносит со школы 11 по математике, а родитель вместо похвалы говорит: «А почему не 12?». И снова и снова ребенок чувствует свою плохость и недостаточность, переживая стыд за то, что он такой неидеальный. Так рождается в нем страсть к совершенству в погоне за которой он может утратить очень многое, а главное – себя. Когда такой человек обращается к психологу, первое что он обнаруживает, что его нет, есть только пожизненная гонка за успех и доказательство самому себе и значимым другим, что он хороший.
Чем здесь можно помочь? Я предлагаю таким людям начать путь ( процесс) расставания с «Совершенным образом себя», дать себе право на ошибку. Посмотреть на ошибку как на полезный опыт, который развивает, учит чему-то. Попытаться отдаться процессу творчества, не думая о результате.. Конечно, это путь очень длительной и кропотливой работы в психотерапии, в которой клиент обнаруживает не только свою неидеальность, но и неидеальность терапевта – и вот эта вторая часть, когда он видит, что терапевт живой человек , а не гуру, дает ему право и самому стать живым неидеальным человеком.
Очень важно здесь перейти от паттерна оценивания и обесценивания к вопросам и просьбам. Любое обесценивание себя и других можно перефразировать как просьбу или вопрос. Если вы начинаете обесценивать себя, задайте себе вопрос: «Для чего я так с собой, что дает мне такая жестокость по отношению к себе( другим )?». Или « В чем я сейчас неудовлетворен? Могу ли я сейчас попросить о чем-то себя или другого?». В общем, вредные паттерны постепенно нужно заменить на здоровые. Научиться отслеживать их и останавливать. Попробовать принять тот факт, что вы пришли в этот мир не для того, чтобы соответствовать ожиданиям других, однако и другие не обязаны соответствовать вашим ожиданиям – это самое сложное место в работе с перфекционизмом ( нарциссизмом).
Перфекционизм – это форма жестокого обращения прежде всего с собой. И путь к любви к себе нелегкий и долгий, через осознание своих травм развития.
Автор: Латуненко Юлия
- Регистрация
- 23 Апр 2021
- Сообщения
- 7,166
- Пол
- женский
Про травмы поколений
Машина бабушка всегда была непотопляемой, сколько жизнь её ни топила. Детство в голодной деревне - и не детство даже, а сплошная трудовая повинность. Потом, уже с мужем, гарнизоны в богом забытых местах, в одном из которых родилась дочь, слабая недоношеная девочка. Ни воды, не врачей нормальных, но сдюжила как-то, дочку вытянула, и в люди вывела.
Дочка хворала до старшей школы. Потом окрепла. Окончила медвуз, родила свою дочь - собственно, Машу. С мужем сразу не задалось, он ушел, но справились и без него. В этой семье ныть было не принято. Впрягся - тяни. Собственно, того же ждали и от Маши.
А вот Маша подвела.
У Маши тревожно-депрессивное расстройство, ОКР и черты пограничной личности. Вуз она окончила с красным дипломом, а дальше не задалось. Работать не получается, друзей - полторы подруги и те шапочные, с личной жизнью полный привет.
В кого же ты у нас такая тонкокожая? - недоумевает мама.
Слишком хорошо живет - вот и распустилась, - отрезает бабушка.
Маша влипла не одна. Таких маш много. В их роду - железные родственники, прошедшие фронт, блокаду, ужасы тыла. Потом нормальные трудяги, лишний раз не заглядывавшие к врачу. Жили как все, не зная памперсов, не ведая пятизвездного отдыха на дальних морях. Рассчитывали, что и дети вырастут хваткие и крепкие. А вырос чёрти кто - кисейные барышни, нытики, слабаки.
“Чёрти кто” - это мои клиенты. Это люди, которые позволяют мне заглянуть в их закулисье и увидеть скрытую от посторонних глаз логику нарушений. Увидеть, как в жизни реализуется фраза из учебника “патология имеет обыкновение накапливаться в поколениях”.
Человеку, далёкому от психологии, подобный расклад кажется парадоксальным. Что же такое происходит, что в мирное время, да при всех бытовых удобствах столько людей “мается дурью”? Может, у них слишком много свободного времени? Может, их на картошку или к станкам - глядишь, сразу всю хандру как рукой снимет?
Непонятно, раздражающе, тревожно. Поэтому я попробую объяснить, что происходит на самом деле и почему трудотерапия - не выход. .
Итак, почему дети и внуки крепких людей оказываются слабым звеном?
Ответ первый. Потому что, похоже, существует эпигенетический механизм передачи травмы.
В Нью-Йорке есть исследовательская группа. Она изучает выживших жертв Холокоста и их детей, родившихся уже после окончания Второй мировой войны. Исследователи зафиксировала, что симптомы посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) проявляются не только у старшего, но и у младшего поколений. Кроме того, в группе детей ученые зафиксировали более высокий, по сравнению с контрольной группой, уровень кортизола и меньшую чувствительность к глюкокортикоидным гормонам, что характерно пациентов с большим депрессивным расстройством.
Легче всего было бы предположить, что люди, выжившие во время Холокоста, транслировали молодому поколению картину мира, полную опасностей, ужаса и боли. Возможно, они передали также привычку тревожиться и не могли научить грамотно обходиться со стрессом. Наконец, нельзя исключить, что, страдая от ПТСР, они обращались со своими детьми.довольно жестко и тем самым травмировали их. Но в ходе исследования выяснилось и кое-что ещё.
Оказалось, что и у родителей, и у детей присутствуют определённые изменения в составе гена FKBP5. Этот ген кодирует белок, который отвечает за чувствительность тканей к кортикостероидным гормонам (в том числе, к гормону стресса кортизолу), и это значит, что травма может иметь эпигенетический механизм передачи. Тем более, что подобный механизм передачи уже подтверждён в экспериментах на мышах.
Делать окончательные выводы не будем, но задуматься стоит. Вполне вероятно, именно в области эпигенетики кроется один из ответов на вопрос, почему люди, выросшие в благополучных условиях, не всегда психически благополучны. Уж чего-чего, а травм в жизни предыдущих поколений россиян хватало.
Ответ второй. Потому что травма может переживаться не тем, кто её получил.
Если на чью-то долю выпадают запредельные испытания, психика задействует SOS-механизмы. Один из них - “я не хочу об этом знать/думать/чувствовать”. Благодаря ему травматический опыт может храниться в нетронутом виде десятилетиями. С одной стороны, это механизм позволяет человеку выжить, и это понятно - рефлексировать в лагерях или на войне непозволительная роскошь. С другой, благодаря ему травма так и остается не интегрированной в персональную историю. Она подобна залежам токсичных отходов, которые медленно, но верно отравляют всё вокруг.
Дети травмированного поколения хорошо перенимали негласные правила и знали, какие темы в семье табуированы. Нет, не то, чтобы этих тем не касались совсем. Их могли буднично обозначать
“семью раскулачили”, “бабка сидела по статье о трех колосках”, “деда сочли предателем и расстреляли”. Но и всё. О том, что это были за дед или бабка, через что прошли их дети, какие кошмары приходили к ним во сне - об этом молчали. И травма продолжала выделять токсины.
И вот появляется еще одно поколение. Новые дети - сытые, одетые, благополучные. Они живут своей детской жизнью, и, кажется, ничего не может омрачить их существование. Разве что призраки семейной истории, которыми наполнен их дом - они так никуда и не делись. Недоговорки, обмолвки, изменившиеся лица, странные реакции взрослых на невинные вопросы - весь этот фон изо дня в день сводит с ума. Хорошо и нехорошо одновременно. Безопасно и страшно. Понятно и размыто. Все не то, чем кажется, словно праздник в парке при ближайшем рассмотрении оказывается плясками на незарытых могилах. Можно ли это вынести без ущерба для душевного здоровья? Думаю, не всегда.
Ответ третий. Потому что мамы и бабушки сами не были психически здоровы.
Честно говоря, непотопляемая Машина бабушка в общении была человеком сложным. И это ещё мягко сказано. Непредсказуемые перепады настроения, подозрительность до уровня паранойи, скандальность, требовательность, грубость.... Все эти черты обострялись год от года, а вместе с ней и обострялась ситуация в семье.
Машина мама постоянно плакала, и Маше, сколько она себя помнит, маму было невыразимо жалко. Она много раз пыталась обнять её и успокоить, хотя больше всего на свете ей хотелось, чтобы это мама успокоила ее, но та всякий раз отвечала презрительно - не лезь не в свои дела.
Вообще кто мама, а кто дочь - вопрос оставался непрояснённым. На Маше с детсадовского возраста лежала ответственность за мамин комфорт. Но комфортно и хорошо маме, к сожалению, не было никогда. Всякий раз, приходя домой, Маша чувствовала, как желудок сжимается в холодный клубок - ей снова должно быть за что-то стыдно. Четвёрка в прописях? Недостаточно вежливо поздоровалась с соседкой? Кстати, её депрессия и началась с этого самого холода в желудке, который взял и расползся по всей душе.
Мы часто понимаем травму как следствие чрезвычайной ситуации - землетрясения, военных действий, нападения преступника. Но травма может возникнуть и в рутинной жизни, если тобою злоупотребляют год за годом. Способность человека к самовосстановлению не безгранична - особенно, когда им злоупотребляют в родном доме. - то есть, там, где хорошо бы приходить в себя. А непотопляемые бабушки и мамы - те, что умели держать лица перед посторонними людьми, с собственным детьми уходили в отрыв.
Бесконечное стыжение и одёргивание, привычка виноватить, нетерпимость к малейшей критике в свой адрес, запрет на негативные чувства (а в некоторых семьях, и на выражение радости), двойные послания вроде “будь самостоятельной - слушайся безоговорочно”, завышенные требования, глухота к тем нуждам, которые взрослые считают блажью, насмешки - вот далеко не полный список воспитательных мер, от которых любой здоровый ребёнок может поехать крышей. Добавим скелеты в шкафу, о которых мы говорили выше, и получим взрывную смесь. А это мы еще не упомянула физическое насилие, которое практиковалось сплошь и рядом. И что, есть шанс уцелеть?
Ответ четвертый. Потому что мир меняется быстрее, чем раньше
Меж тем, наш новый мир требует изрядного запаса психического здоровья. Вчерашние модели адаптации к реальности не работают. Позавчерашние можно списывать в музей. Новые условия жизни по силам лишь тем из нас, кто бесконечно гибок и имеет налаженный контакт с самим собой. Тем, кто себе доверяет и у кого высокая толерантность к неопределённости. Но откуда бы этим качествам взяться?“
В воспитательной среде, основанной на “делай, как тебе говорят”, ничего подобного не вырастает. Точнее, иногда вырастает у троечников, которые имеют врожденную способность многое пропускать мимо ушей. Этим и объясняет всем известный феномен, когда выше всех взлетают те из бывших одноклассников, кто учился кое-как. У отличников же, которые привыкли полагаться на старших, размах крыльев гораздо скромнее.
Но если сто лет назад модель “делай, как тебе сказано” более ли менее работала, сегодня опыт наших родителей - слабое подспорье. Именно потому, что мир меняется слишком быстро. По сути, чтобы выживать, нам надо учиться каждый день заново. Свежие глаза, свежий мозг, незамыленные уши - и огромная вера, что как-то, да справишься. Способен ли на это вчерашний ребёнок, замученный неврозом? Я думаю, что нет. Невроз препятствует творческой адаптации, и, не имея внутренних инструментов, чтобы справляться с вызовами жизни, мы уходим в болезнь. Депрессии, тревожные расстройства, расстройства личности - всё это и следствия, и причины глобальной неприспособленности к тем условиям, в которых мы сегодня бытуем. Чем сложнее задача, с которой сталкиваешься, тем больше выраженность симптома.
Что делать?
Окончательно понять, что незамысловатая трудотерапия, которую рекомендуют доброжелатели, еще дальше уведет тебя от той жизни, к которой нужно адаптироваться.
Перестать стыдиться собственной слабости. Прекратить смотреть на себя глазами возмущенных бабушки, деда, отца. Учиться состраданию к собственным трудностям, практиковать терпение и принятие. Лечиться, при необходимости, у психиатра, ходить, при возможности, к психологу. Признавать внутреннюю сложность, и тот факт, что между “здоров” и “сломлен болезнью” существует масса полутонов. Мир никогда не был черно-белым, а сейчас и подавно. Мы все в одной лодке. Как-нибудь да прорвемся.
Оксана Фадеева
Машина бабушка всегда была непотопляемой, сколько жизнь её ни топила. Детство в голодной деревне - и не детство даже, а сплошная трудовая повинность. Потом, уже с мужем, гарнизоны в богом забытых местах, в одном из которых родилась дочь, слабая недоношеная девочка. Ни воды, не врачей нормальных, но сдюжила как-то, дочку вытянула, и в люди вывела.
Дочка хворала до старшей школы. Потом окрепла. Окончила медвуз, родила свою дочь - собственно, Машу. С мужем сразу не задалось, он ушел, но справились и без него. В этой семье ныть было не принято. Впрягся - тяни. Собственно, того же ждали и от Маши.
А вот Маша подвела.
У Маши тревожно-депрессивное расстройство, ОКР и черты пограничной личности. Вуз она окончила с красным дипломом, а дальше не задалось. Работать не получается, друзей - полторы подруги и те шапочные, с личной жизнью полный привет.
В кого же ты у нас такая тонкокожая? - недоумевает мама.
Слишком хорошо живет - вот и распустилась, - отрезает бабушка.
Маша влипла не одна. Таких маш много. В их роду - железные родственники, прошедшие фронт, блокаду, ужасы тыла. Потом нормальные трудяги, лишний раз не заглядывавшие к врачу. Жили как все, не зная памперсов, не ведая пятизвездного отдыха на дальних морях. Рассчитывали, что и дети вырастут хваткие и крепкие. А вырос чёрти кто - кисейные барышни, нытики, слабаки.
“Чёрти кто” - это мои клиенты. Это люди, которые позволяют мне заглянуть в их закулисье и увидеть скрытую от посторонних глаз логику нарушений. Увидеть, как в жизни реализуется фраза из учебника “патология имеет обыкновение накапливаться в поколениях”.
Человеку, далёкому от психологии, подобный расклад кажется парадоксальным. Что же такое происходит, что в мирное время, да при всех бытовых удобствах столько людей “мается дурью”? Может, у них слишком много свободного времени? Может, их на картошку или к станкам - глядишь, сразу всю хандру как рукой снимет?
Непонятно, раздражающе, тревожно. Поэтому я попробую объяснить, что происходит на самом деле и почему трудотерапия - не выход. .
Итак, почему дети и внуки крепких людей оказываются слабым звеном?
Ответ первый. Потому что, похоже, существует эпигенетический механизм передачи травмы.
В Нью-Йорке есть исследовательская группа. Она изучает выживших жертв Холокоста и их детей, родившихся уже после окончания Второй мировой войны. Исследователи зафиксировала, что симптомы посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) проявляются не только у старшего, но и у младшего поколений. Кроме того, в группе детей ученые зафиксировали более высокий, по сравнению с контрольной группой, уровень кортизола и меньшую чувствительность к глюкокортикоидным гормонам, что характерно пациентов с большим депрессивным расстройством.
Легче всего было бы предположить, что люди, выжившие во время Холокоста, транслировали молодому поколению картину мира, полную опасностей, ужаса и боли. Возможно, они передали также привычку тревожиться и не могли научить грамотно обходиться со стрессом. Наконец, нельзя исключить, что, страдая от ПТСР, они обращались со своими детьми.довольно жестко и тем самым травмировали их. Но в ходе исследования выяснилось и кое-что ещё.
Оказалось, что и у родителей, и у детей присутствуют определённые изменения в составе гена FKBP5. Этот ген кодирует белок, который отвечает за чувствительность тканей к кортикостероидным гормонам (в том числе, к гормону стресса кортизолу), и это значит, что травма может иметь эпигенетический механизм передачи. Тем более, что подобный механизм передачи уже подтверждён в экспериментах на мышах.
Делать окончательные выводы не будем, но задуматься стоит. Вполне вероятно, именно в области эпигенетики кроется один из ответов на вопрос, почему люди, выросшие в благополучных условиях, не всегда психически благополучны. Уж чего-чего, а травм в жизни предыдущих поколений россиян хватало.
Ответ второй. Потому что травма может переживаться не тем, кто её получил.
Если на чью-то долю выпадают запредельные испытания, психика задействует SOS-механизмы. Один из них - “я не хочу об этом знать/думать/чувствовать”. Благодаря ему травматический опыт может храниться в нетронутом виде десятилетиями. С одной стороны, это механизм позволяет человеку выжить, и это понятно - рефлексировать в лагерях или на войне непозволительная роскошь. С другой, благодаря ему травма так и остается не интегрированной в персональную историю. Она подобна залежам токсичных отходов, которые медленно, но верно отравляют всё вокруг.
Дети травмированного поколения хорошо перенимали негласные правила и знали, какие темы в семье табуированы. Нет, не то, чтобы этих тем не касались совсем. Их могли буднично обозначать
“семью раскулачили”, “бабка сидела по статье о трех колосках”, “деда сочли предателем и расстреляли”. Но и всё. О том, что это были за дед или бабка, через что прошли их дети, какие кошмары приходили к ним во сне - об этом молчали. И травма продолжала выделять токсины.И вот появляется еще одно поколение. Новые дети - сытые, одетые, благополучные. Они живут своей детской жизнью, и, кажется, ничего не может омрачить их существование. Разве что призраки семейной истории, которыми наполнен их дом - они так никуда и не делись. Недоговорки, обмолвки, изменившиеся лица, странные реакции взрослых на невинные вопросы - весь этот фон изо дня в день сводит с ума. Хорошо и нехорошо одновременно. Безопасно и страшно. Понятно и размыто. Все не то, чем кажется, словно праздник в парке при ближайшем рассмотрении оказывается плясками на незарытых могилах. Можно ли это вынести без ущерба для душевного здоровья? Думаю, не всегда.
Ответ третий. Потому что мамы и бабушки сами не были психически здоровы.
Честно говоря, непотопляемая Машина бабушка в общении была человеком сложным. И это ещё мягко сказано. Непредсказуемые перепады настроения, подозрительность до уровня паранойи, скандальность, требовательность, грубость.... Все эти черты обострялись год от года, а вместе с ней и обострялась ситуация в семье.
Машина мама постоянно плакала, и Маше, сколько она себя помнит, маму было невыразимо жалко. Она много раз пыталась обнять её и успокоить, хотя больше всего на свете ей хотелось, чтобы это мама успокоила ее, но та всякий раз отвечала презрительно - не лезь не в свои дела.
Вообще кто мама, а кто дочь - вопрос оставался непрояснённым. На Маше с детсадовского возраста лежала ответственность за мамин комфорт. Но комфортно и хорошо маме, к сожалению, не было никогда. Всякий раз, приходя домой, Маша чувствовала, как желудок сжимается в холодный клубок - ей снова должно быть за что-то стыдно. Четвёрка в прописях? Недостаточно вежливо поздоровалась с соседкой? Кстати, её депрессия и началась с этого самого холода в желудке, который взял и расползся по всей душе.
Мы часто понимаем травму как следствие чрезвычайной ситуации - землетрясения, военных действий, нападения преступника. Но травма может возникнуть и в рутинной жизни, если тобою злоупотребляют год за годом. Способность человека к самовосстановлению не безгранична - особенно, когда им злоупотребляют в родном доме. - то есть, там, где хорошо бы приходить в себя. А непотопляемые бабушки и мамы - те, что умели держать лица перед посторонними людьми, с собственным детьми уходили в отрыв.
Бесконечное стыжение и одёргивание, привычка виноватить, нетерпимость к малейшей критике в свой адрес, запрет на негативные чувства (а в некоторых семьях, и на выражение радости), двойные послания вроде “будь самостоятельной - слушайся безоговорочно”, завышенные требования, глухота к тем нуждам, которые взрослые считают блажью, насмешки - вот далеко не полный список воспитательных мер, от которых любой здоровый ребёнок может поехать крышей. Добавим скелеты в шкафу, о которых мы говорили выше, и получим взрывную смесь. А это мы еще не упомянула физическое насилие, которое практиковалось сплошь и рядом. И что, есть шанс уцелеть?
Ответ четвертый. Потому что мир меняется быстрее, чем раньше
Меж тем, наш новый мир требует изрядного запаса психического здоровья. Вчерашние модели адаптации к реальности не работают. Позавчерашние можно списывать в музей. Новые условия жизни по силам лишь тем из нас, кто бесконечно гибок и имеет налаженный контакт с самим собой. Тем, кто себе доверяет и у кого высокая толерантность к неопределённости. Но откуда бы этим качествам взяться?“
В воспитательной среде, основанной на “делай, как тебе говорят”, ничего подобного не вырастает. Точнее, иногда вырастает у троечников, которые имеют врожденную способность многое пропускать мимо ушей. Этим и объясняет всем известный феномен, когда выше всех взлетают те из бывших одноклассников, кто учился кое-как. У отличников же, которые привыкли полагаться на старших, размах крыльев гораздо скромнее.
Но если сто лет назад модель “делай, как тебе сказано” более ли менее работала, сегодня опыт наших родителей - слабое подспорье. Именно потому, что мир меняется слишком быстро. По сути, чтобы выживать, нам надо учиться каждый день заново. Свежие глаза, свежий мозг, незамыленные уши - и огромная вера, что как-то, да справишься. Способен ли на это вчерашний ребёнок, замученный неврозом? Я думаю, что нет. Невроз препятствует творческой адаптации, и, не имея внутренних инструментов, чтобы справляться с вызовами жизни, мы уходим в болезнь. Депрессии, тревожные расстройства, расстройства личности - всё это и следствия, и причины глобальной неприспособленности к тем условиям, в которых мы сегодня бытуем. Чем сложнее задача, с которой сталкиваешься, тем больше выраженность симптома.
Что делать?
Окончательно понять, что незамысловатая трудотерапия, которую рекомендуют доброжелатели, еще дальше уведет тебя от той жизни, к которой нужно адаптироваться.
Перестать стыдиться собственной слабости. Прекратить смотреть на себя глазами возмущенных бабушки, деда, отца. Учиться состраданию к собственным трудностям, практиковать терпение и принятие. Лечиться, при необходимости, у психиатра, ходить, при возможности, к психологу. Признавать внутреннюю сложность, и тот факт, что между “здоров” и “сломлен болезнью” существует масса полутонов. Мир никогда не был черно-белым, а сейчас и подавно. Мы все в одной лодке. Как-нибудь да прорвемся.
Оксана Фадеева
- Регистрация
- 23 Апр 2021
- Сообщения
- 7,166
- Пол
- женский
На мой взгляд, причин на самом деле может быть больше, чем материнская нелюбовь. У себя нашла почти все черты
НЕЛЮБИМЫЕ ДОЧЕРИ НЕЛЮБЯЩИХ МЕТЕРЕЙ
Такие девочки совершают потом одни и те же ошибки в отношениях, не осознавая причину. Это тяжело, но из этого можно найти выход. И еще одно: пожалуйста, следите за тем, что вы говорите своим детям!
В детстве девочка впервые узнает о том, кто она, в зеркале, которым для нее является лицо ее матери. Она понимает, что ее любят, и это чувство – что она достойна любви и внимания, что ее видят и слышат – придает ей силы, чтобы расти и стать самостоятельной личностью. Дочь нелюбящей матери – эмоционально отстраненной, или непостоянной, или слишком критичной и жестокой – очень рано получает от жизни другие уроки. Она не знает, что произойдет в следующий момент, какая мама будет с ней завтра – хорошая или плохая, она ищет ее любви, но боится, какая реакция на этот раз последует, и не знает, как ее заслужить. Амбивалентная привязанность к такой матери приучает девочку к тому, что отношения с людьми вообще ненадежны и им нельзя доверять, избегающая привязанность устанавливает в ее душе ужасный конфликт между ее детской потребностью в любви и защите и тем эмоциональным и физическим насилием, которое она получает в ответ.
Что самое важное, потребность дочери в материнской любви не исчезает даже после того, когда она осознает, что это невозможно. Эта потребность продолжает жить в ее сердце наряду с ужасным осознанием того факта, что единственный человек, который должен ее любить безусловно, просто за то, что она есть на свете, этого не делает. Чтобы справиться с этим чувством, иногда требуется вся жизнь.
У дочерей, выросших с осознанием того, что их не любят, остаются эмоциональные раны, которые в значительной степени определяют их дальнейшие отношения и то, как они строят свою жизнь. Самое печальное, что иногда они не догадываются о причине и считают, что во всех проблемах виноваты они сами.
1. Недостаток уверенности в себе
Нелюбимые дочери нелюбящих матерей не знают, что они достойны внимания, в их памяти не осталось ощущения, что их вообще любят. Девочка могла расти, привыкая день за днем только к тому, что ее не слышат, игнорируют или, что еще хуже, за ней пристально следят и критикуют каждый ее шаг. Даже если у нее есть явные таланты и достижения, они не придают ей уверенности. Даже если она обладает мягким и покладистым характером, в ее голове продолжает звучать голос матери, который она воспринимает как свой собственный, – она плохая дочь, неблагодарная, все делает назло, «в кого такое выросло, у других дети как дети»… Многие уже во взрослом возрасте рассказывают, что у них остается ощущение, что они «обманывают людей» и их таланты и характер таят в себе какой-то изъян.
2. Недостаток доверия к людям
«Мне всегда казалось странным, почему кто-то хочет со мной дружить, я начинала думать, не стоит ли за этим какая-то выгода». Такие ощущения возникают от общего ощущения ненадежности мира, которое испытывает девочка, чья мать то приближает ее к себе, то отталкивает. Ей и в дальнейшем будет требоваться постоянное подтверждение, что чувствам и отношениям можно доверять, что на следующий день ее не оттолкнут. «Ты меня и правда любишь? Ну почему ты молчишь? Ты не бросишь меня?» Но при этом, к сожалению, сами девочки воспроизводят во всех своих отношениях только тот тип привязанности, который был у них в детстве. И во взрослом возрасте они жаждут эмоциональных бурь, спадов и подъемов, разрывов и сладостных примирений. Настоящая любовь для них – это наваждение, всепоглощающая страсть, колдовская сила, ревность и слезы. Спокойные доверительные отношения кажутся им либо нереальными (они просто не могут поверить, что так бывает), либо скучными. Простой, не «демонический» мужчина, скорее всего, не обратит на себя их внимание.
3. Трудности в отстаивании собственных границ
Многие из тех, кто вырос в обстановке холодного безразличия или постоянной критики и непредсказуемости, рассказывают, что постоянно чувствовали потребность в материнской ласке, но в то же время понимали, что не знают ни один из способов ее получить. То, что вызывало благосклонную улыбку сегодня, завтра может быть отвергнуто с раздражением. И уже став взрослыми, они продолжают искать способ задобрить, ублажить своих партнеров или друзей, избежать повторения той материнской холодности любой ценой. Они не могут почувствовать границу между «холодно и горячо», то приближаясь слишком близко, ища таких взаимопроникающих отношений, что партнер вынужден сам отступить под их напором, то, наоборот, боясь приблизиться к человеку из опасения, что их оттолкнут. Кроме трудностей с установлением здоровых границ с противоположным полом, у дочерей нелюбящих матерей часто возникают проблемы и с дружескими отношениями. «Как мне узнать, что она действительно моя подруга?» «Она моя подруга, мне трудно ей отказать, и в конце концов об меня снова начинают просто вытирать ноги».
В романтических отношениях такие девушки проявляют избегающую привязанность: они избегают близости, хотя ищут близких отношений, они очень ранимы и зависимы. «Свет клином сошелся» – это их лексика. «Бросали трусливые взгляды, прикрывшись книжкой», – тоже про них. Или, как крайняя степень проявления оборонительной позиции, – «сразу нет» на любое предложение, приглашение и просьбу, исходящую от мужчины. Слишком велик страх, что отношения принесут им такую же боль, какую они испытывали в детстве, когда искали материнской любви и не находили ее.
4. Заниженная самооценка, неспособность признать свои достоинства
Как рассказывала на терапии одна из таких нелюбимых дочерей: «В детстве меня воспитывали, в основном борясь с недостатками, о достоинствах не говорили – чтобы не спугнуть. Теперь, где бы я ни работала, мне говорят, что я не проявляю достаточно инициативы и не стремлюсь к продвижению». Многие рассказывают, что для них стало настоящим сюрпризом, что они оказались способны чего-то достичь в жизни. Очень многие до последнего оттягивают момент в том, что касается новых знакомств, поиска лучшей работы, чтобы избежать разочарования. Неудача в этом случае будет значить для них полное отвержение, напомнит о том отчаянии, которое они испытывали в детстве, когда их отвергала мать.
Только в зрелом возрасте нелюбимой дочери удается поверить в то, что у нее была нормальная внешность, а не «три волосины», «не в нашу породу» и «кто ж тебя такую возьмет». «Я случайно наткнулась на свою старую фотографию, когда у меня уже были свои дети, – и увидела на ней симпатичную девочку, не худую и не толстую. Я как будто посмотрела на нее чужими глазами, даже не сразу поняла, что это я, мамин «валенок».
5. Избегание как защитная реакция и как жизненная стратегия
Знаете, что происходит, когда наступает пора искать свою любовь? Вместо «Хочу, чтобы меня любили» девочка, ощущавшая в детстве материнскую нелюбовь, где-то в глубине души чувствует страх: «Не хочу, чтобы меня обидели еще раз». Для нее мир состоит из потенциально опасных мужчин, среди которых каким-то неведомым способом нужно найти своего.
6. Чрезмерная чувствительность, «тонкая кожа»
Иногда чья-то невинная шутка или сравнение вызывает у них слезы, потому что эти слова, такие легкие для остальных, падают неподъемной тяжестью в их душу, пробуждают целый пласт воспоминаний. «Когда я чрезмерно остро реагирую на чьи-то слова, я специально напоминаю себе, что это моя особенность. Человек, может быть, и не хотел меня обидеть». Также таким нелюбимым в детстве дочерям трудно справляться со своими эмоциями, ведь у них не было опыта безусловного принятия их ценности, который позволяет прочно стоять на ногах.
7. Поиск материнских отношений в отношениях с мужчинами
Мы привязаны к тому, что нам знакомо, что составляет часть нашего детства, какое бы оно нам ни выпало. «Только спустя годы я поняла, что мой муж относился ко мне так же, как моя мать, и я сама его выбрала. Даже первые слова, которые он мне сказал, чтобы познакомиться, были: «Вы сами придумали так повязать этот шарфик? Снимите». Тогда мне это показалось очень забавным и оригинальным».
Зачем мы об этом рассказываем сейчас, когда мы уже выросли? Не затем, чтобы бросить в отчаянии те карты, которые нам сдала судьба. У каждого они свои. А для того, чтобы осознать, как мы поступаем и почему. Это очень тяжело – расти без любви, вам выпало это нелегкое испытание, но множество людей переживали то же и смогли его преодолеть.
© Пег Стрип
НЕЛЮБИМЫЕ ДОЧЕРИ НЕЛЮБЯЩИХ МЕТЕРЕЙ
Такие девочки совершают потом одни и те же ошибки в отношениях, не осознавая причину. Это тяжело, но из этого можно найти выход. И еще одно: пожалуйста, следите за тем, что вы говорите своим детям!
В детстве девочка впервые узнает о том, кто она, в зеркале, которым для нее является лицо ее матери. Она понимает, что ее любят, и это чувство – что она достойна любви и внимания, что ее видят и слышат – придает ей силы, чтобы расти и стать самостоятельной личностью. Дочь нелюбящей матери – эмоционально отстраненной, или непостоянной, или слишком критичной и жестокой – очень рано получает от жизни другие уроки. Она не знает, что произойдет в следующий момент, какая мама будет с ней завтра – хорошая или плохая, она ищет ее любви, но боится, какая реакция на этот раз последует, и не знает, как ее заслужить. Амбивалентная привязанность к такой матери приучает девочку к тому, что отношения с людьми вообще ненадежны и им нельзя доверять, избегающая привязанность устанавливает в ее душе ужасный конфликт между ее детской потребностью в любви и защите и тем эмоциональным и физическим насилием, которое она получает в ответ.
Что самое важное, потребность дочери в материнской любви не исчезает даже после того, когда она осознает, что это невозможно. Эта потребность продолжает жить в ее сердце наряду с ужасным осознанием того факта, что единственный человек, который должен ее любить безусловно, просто за то, что она есть на свете, этого не делает. Чтобы справиться с этим чувством, иногда требуется вся жизнь.
У дочерей, выросших с осознанием того, что их не любят, остаются эмоциональные раны, которые в значительной степени определяют их дальнейшие отношения и то, как они строят свою жизнь. Самое печальное, что иногда они не догадываются о причине и считают, что во всех проблемах виноваты они сами.
1. Недостаток уверенности в себе
Нелюбимые дочери нелюбящих матерей не знают, что они достойны внимания, в их памяти не осталось ощущения, что их вообще любят. Девочка могла расти, привыкая день за днем только к тому, что ее не слышат, игнорируют или, что еще хуже, за ней пристально следят и критикуют каждый ее шаг. Даже если у нее есть явные таланты и достижения, они не придают ей уверенности. Даже если она обладает мягким и покладистым характером, в ее голове продолжает звучать голос матери, который она воспринимает как свой собственный, – она плохая дочь, неблагодарная, все делает назло, «в кого такое выросло, у других дети как дети»… Многие уже во взрослом возрасте рассказывают, что у них остается ощущение, что они «обманывают людей» и их таланты и характер таят в себе какой-то изъян.
2. Недостаток доверия к людям
«Мне всегда казалось странным, почему кто-то хочет со мной дружить, я начинала думать, не стоит ли за этим какая-то выгода». Такие ощущения возникают от общего ощущения ненадежности мира, которое испытывает девочка, чья мать то приближает ее к себе, то отталкивает. Ей и в дальнейшем будет требоваться постоянное подтверждение, что чувствам и отношениям можно доверять, что на следующий день ее не оттолкнут. «Ты меня и правда любишь? Ну почему ты молчишь? Ты не бросишь меня?» Но при этом, к сожалению, сами девочки воспроизводят во всех своих отношениях только тот тип привязанности, который был у них в детстве. И во взрослом возрасте они жаждут эмоциональных бурь, спадов и подъемов, разрывов и сладостных примирений. Настоящая любовь для них – это наваждение, всепоглощающая страсть, колдовская сила, ревность и слезы. Спокойные доверительные отношения кажутся им либо нереальными (они просто не могут поверить, что так бывает), либо скучными. Простой, не «демонический» мужчина, скорее всего, не обратит на себя их внимание.
3. Трудности в отстаивании собственных границ
Многие из тех, кто вырос в обстановке холодного безразличия или постоянной критики и непредсказуемости, рассказывают, что постоянно чувствовали потребность в материнской ласке, но в то же время понимали, что не знают ни один из способов ее получить. То, что вызывало благосклонную улыбку сегодня, завтра может быть отвергнуто с раздражением. И уже став взрослыми, они продолжают искать способ задобрить, ублажить своих партнеров или друзей, избежать повторения той материнской холодности любой ценой. Они не могут почувствовать границу между «холодно и горячо», то приближаясь слишком близко, ища таких взаимопроникающих отношений, что партнер вынужден сам отступить под их напором, то, наоборот, боясь приблизиться к человеку из опасения, что их оттолкнут. Кроме трудностей с установлением здоровых границ с противоположным полом, у дочерей нелюбящих матерей часто возникают проблемы и с дружескими отношениями. «Как мне узнать, что она действительно моя подруга?» «Она моя подруга, мне трудно ей отказать, и в конце концов об меня снова начинают просто вытирать ноги».
В романтических отношениях такие девушки проявляют избегающую привязанность: они избегают близости, хотя ищут близких отношений, они очень ранимы и зависимы. «Свет клином сошелся» – это их лексика. «Бросали трусливые взгляды, прикрывшись книжкой», – тоже про них. Или, как крайняя степень проявления оборонительной позиции, – «сразу нет» на любое предложение, приглашение и просьбу, исходящую от мужчины. Слишком велик страх, что отношения принесут им такую же боль, какую они испытывали в детстве, когда искали материнской любви и не находили ее.
4. Заниженная самооценка, неспособность признать свои достоинства
Как рассказывала на терапии одна из таких нелюбимых дочерей: «В детстве меня воспитывали, в основном борясь с недостатками, о достоинствах не говорили – чтобы не спугнуть. Теперь, где бы я ни работала, мне говорят, что я не проявляю достаточно инициативы и не стремлюсь к продвижению». Многие рассказывают, что для них стало настоящим сюрпризом, что они оказались способны чего-то достичь в жизни. Очень многие до последнего оттягивают момент в том, что касается новых знакомств, поиска лучшей работы, чтобы избежать разочарования. Неудача в этом случае будет значить для них полное отвержение, напомнит о том отчаянии, которое они испытывали в детстве, когда их отвергала мать.
Только в зрелом возрасте нелюбимой дочери удается поверить в то, что у нее была нормальная внешность, а не «три волосины», «не в нашу породу» и «кто ж тебя такую возьмет». «Я случайно наткнулась на свою старую фотографию, когда у меня уже были свои дети, – и увидела на ней симпатичную девочку, не худую и не толстую. Я как будто посмотрела на нее чужими глазами, даже не сразу поняла, что это я, мамин «валенок».
5. Избегание как защитная реакция и как жизненная стратегия
Знаете, что происходит, когда наступает пора искать свою любовь? Вместо «Хочу, чтобы меня любили» девочка, ощущавшая в детстве материнскую нелюбовь, где-то в глубине души чувствует страх: «Не хочу, чтобы меня обидели еще раз». Для нее мир состоит из потенциально опасных мужчин, среди которых каким-то неведомым способом нужно найти своего.
6. Чрезмерная чувствительность, «тонкая кожа»
Иногда чья-то невинная шутка или сравнение вызывает у них слезы, потому что эти слова, такие легкие для остальных, падают неподъемной тяжестью в их душу, пробуждают целый пласт воспоминаний. «Когда я чрезмерно остро реагирую на чьи-то слова, я специально напоминаю себе, что это моя особенность. Человек, может быть, и не хотел меня обидеть». Также таким нелюбимым в детстве дочерям трудно справляться со своими эмоциями, ведь у них не было опыта безусловного принятия их ценности, который позволяет прочно стоять на ногах.
7. Поиск материнских отношений в отношениях с мужчинами
Мы привязаны к тому, что нам знакомо, что составляет часть нашего детства, какое бы оно нам ни выпало. «Только спустя годы я поняла, что мой муж относился ко мне так же, как моя мать, и я сама его выбрала. Даже первые слова, которые он мне сказал, чтобы познакомиться, были: «Вы сами придумали так повязать этот шарфик? Снимите». Тогда мне это показалось очень забавным и оригинальным».
Зачем мы об этом рассказываем сейчас, когда мы уже выросли? Не затем, чтобы бросить в отчаянии те карты, которые нам сдала судьба. У каждого они свои. А для того, чтобы осознать, как мы поступаем и почему. Это очень тяжело – расти без любви, вам выпало это нелегкое испытание, но множество людей переживали то же и смогли его преодолеть.
© Пег Стрип
- Регистрация
- 23 Апр 2021
- Сообщения
- 7,166
- Пол
- женский
О защите себя.
...«Я боюсь конфликтов... Я избегаю их.
Мне легче уступить, сгладить углы.
Не заметить направленной на меня агрессии.
Перевести разговор на другую тему. Отшутиться.
Все что угодно, лишь бы не конфликт».
Почему мы так боимся конфликтов, прояснений позиций, честного взгляда на вещи и отношения?
Потому что из нашего глубинного опыта вылезает страх последствий, с которыми мы когда-то сталкивались.
Когда мы пытались заявить о своих интересах и отстаивать себя.
Ребенок хоть раз в жизни пытается настоять на своем –
например, не хочет надевать вот эту кофту,
или не хочет отдавать игрушку своему братику,
или целовать чужую тетю...
Или же он прямо заявляет: «Я хочу», «Я не хочу».
Или же, протестуя, кричит, рыдает и выдает что-то в духе: «Мама плохая».
Эта реакция - эмоциональная, прямая и негативная.
Родителю очень, очень трудно с ней сталкиваться.
Особенно если он переполнен стыдом и виной.
Он хочет этот негативный поток прекратить, перекрыть.
И он хочет чувствовать себя хорошим родителем.
Чтоб не испытывать стыда и вины.
Чем более устойчив сам родитель, тем больше пространства у ребенка для прав.
Чем более он травмирован и дыряв, тем меньше позволено ребенку иметь свои границы и права.
...Когда взрослые люди боятся конфликтов, они обычно говорят:
«Я боюсь, что кто-нибудь будет недоволен мной»;
«Я жду, что в результате я окажусь пострадавшей, никто не позаботится о моих интересах»;
«Какая польза в конфликте, если все останется по-прежнему, а отношения испортятся?»
«Меня обвинят в эгоизме, и я буду чувствовать себя виноватой»...
У каждого человека разворачивается свой негативный сценарий, который он получил в своем детском опыте...
...Так и слышатся родительские суждения и наставления....
«Злятся только очень плохие девочки»,
«Не буду разговаривать с таким злым ребенком»,
«Такая жадина и эгоистка мне не нужна»,
«Никто не спрашивает, что ты хочешь, делай, что тебе говорят»,
«Будешь орать, сдам в детдом (отдам милиционеру)»,
«Да ты кто такой чтоб рот открывать»...
В целом, ребенок усваивает послание:
«Ты, имеющий границы и права их отстаивать, мне не удобен.
Если ты будешь настаивать на своем, я отвергну тебя, унижу, накажу или причиню боль иным способом.
Ты будешь получать похвалу,
или я тебя оставлю в покое,
Если ты будешь удобен мне».
У человека, который пережил множественное разрушение своих границ, закрепляется сценарий:
«Отстаивание своих прав, интересов, и вообще конфликтное состояние опасно, так как ведет к непереносимым последствиям».
Остается приспосабливаться, но цена высока: приходится предавать себя, отказывая себе в защите.
Оказывается безопаснее подыгрывать своему инфантильному родителю "хорошим мальчиком" или "хорошей девочкой" и использовать разные защиты (бегство, фантазии) для того чтобы минимизировать ущерб.
Человек привыкает к тому, что нарушать границы – это естественно, и перестает реагировать злостью на это...
Доходит до того, что он совсем подменяет естественную реакцию вынужденными ролями, не понимая и не осознавая, что с ним творят другие люди... в некоторых случаях получая даже мазохистское удовлетворение, или считая вторжения формой дружбы и заботы.
На этой почве мы:
Бросаемся спасать друга, "нуждающегося" в помощи в тысячный раз;
Позволяем знакомым и малознакомым высказывать свои советы, давать нам оценку и вообще вмешиваться в нашу жизнь;
Корим и ругаем себя за то, что некто почувствовал неудобство и неудовольствие от некоторых наших действий;
Жертвуем собой ради чего-то «более значительного», чем какие-то наши интересы....
Вместо естественной реакции защитить себя намертво закрепляется маска демонстрации лояльности.
И неизменно в результате чувствуем тоску, пустоту, разочарование и боль от само-предательства.
Еще одно роковое последствие этой трагедии заключается в том, что, отказавшись от идеи защиты себя, человек всю жизнь будет искать другого – человека, систему, идею, которая будет его защищать.
Он будет служить им так же, как служил родителям, игнорируя свои права и позволяя нарушать свои границы с одной целью – получить эту защиту, которой он был лишен.
Увы! Это еще одна иллюзия, которая, при потере очередной надежды, добавляет свой вклад в общее количество боли и разочарования.
...Эта женщина не может отключить мобильный телефон даже на приеме: ее активно домогается окружающий мир с потребностью в ее участии.
"Как ты это выдерживаешь?" - спрашиваю я.
"Какое чувство у тебя возникает, когда человек звонит тебе вот уже в пятый раз с пустяковым вопросом?"
«Я чувствую злость» - отвечает она, "Но быстро ее подавляю".
«Почему?
«Какой в этом смысл? Ничего не изменится».
...«Я как будто постоянно выбираю между «мне хреново - или очень хреново», - делится другая женщина.
«Я чувствую, что мои границы нарушаются, когда оценивают мою внешность или манеру одеваться...
Кого это должно волновать?
Но мне настолько страшно заявить о том, что это мое личное дело, что я предпочитаю ввязываться в это унизительное обсуждение, да еще оправдываться...
В итоге я избежала конфликта, но ужасное чувство предательства самой себя вызывает депрессию».
«Я настаиваю на своем праве поступать по-своему, но до сих пор родительское «эгоистка!» погружает меня в сильное переживание вины...
Я начинаю сомневаться в себе и своих решениях, мне хочется отказаться от них, или, как минимум, извиниться за то, что я делаю для себя."
...«Я очень боюсь своего гнева... Мне кажется, он разрушителен.
И поэтому я не рискую проявлять его, потому что окружающие могут от этого пострадать."
...То, что мы себе позволяем в своей жизни – это именно те права, которые смогли обеспечить нам родители.
Обеспечить количеством собственной зрелости и любви.
Если их ресурс выдерживать нас, отличающимися от их представлений, был микроскопическим, стало быть, мы выделяем себе микроскопические права...
Многие люди живут с этим всю жизнь, особенно не задумываясь над тем фактом, что
ОТНЫНЕ НИКТО НЕ УПОЛНОМОЧЕН УСТАНАВЛИВАТЬ РАЗМЕР И КОЛИЧЕСТВО ЭТИХ ПРАВ...
Чтобы пользоваться своим правом по полной программе, необходимо столкнуться со своим детским страхом конфликтов, чужого недовольства, чьего-то отвержения...
Нырнуть в свой ужас, кого-то потерять, а с кем-то «встретиться».
Конфронтация с другим человеком, или собственными детскими взглядами на жизнь – это встреча, встреча с реальностью, с настоящими чувствами...
Там, где вы позволяете себе быть настоящими, не придуманными, не "сделанными" в угоду кому-то.
...Часто люди удивляются тому, что последствия конфликта совсем иные, не такие ужасные, как это представлялось.
С некоторыми людьми удается договориться, кто-то с удивлением узнает, что вам что-то не нравится, кто-то задумывается.
Конфликт лишь иногда влечет за собой разрыв отношений, но чаще – их пересмотр.
...После этого пересмотра остаются те, кто способен выдерживать;
и уходят те, кто сам находится в страхе и не-позволении.
В конечном итоге, важно даже не то, что у вас происходит с другими людьми.
Самое важное - это то, что у вас происходит с собой.
Вы - сами защитники себе, и нет больше нужды заслуживать чье-то снисхождение.
Вы больше не предаете себя.
Вероника Хлебова
...«Я боюсь конфликтов... Я избегаю их.
Мне легче уступить, сгладить углы.
Не заметить направленной на меня агрессии.
Перевести разговор на другую тему. Отшутиться.
Все что угодно, лишь бы не конфликт».
Почему мы так боимся конфликтов, прояснений позиций, честного взгляда на вещи и отношения?
Потому что из нашего глубинного опыта вылезает страх последствий, с которыми мы когда-то сталкивались.
Когда мы пытались заявить о своих интересах и отстаивать себя.
Ребенок хоть раз в жизни пытается настоять на своем –
например, не хочет надевать вот эту кофту,
или не хочет отдавать игрушку своему братику,
или целовать чужую тетю...
Или же он прямо заявляет: «Я хочу», «Я не хочу».
Или же, протестуя, кричит, рыдает и выдает что-то в духе: «Мама плохая».
Эта реакция - эмоциональная, прямая и негативная.
Родителю очень, очень трудно с ней сталкиваться.
Особенно если он переполнен стыдом и виной.
Он хочет этот негативный поток прекратить, перекрыть.
И он хочет чувствовать себя хорошим родителем.
Чтоб не испытывать стыда и вины.
Чем более устойчив сам родитель, тем больше пространства у ребенка для прав.
Чем более он травмирован и дыряв, тем меньше позволено ребенку иметь свои границы и права.
...Когда взрослые люди боятся конфликтов, они обычно говорят:
«Я боюсь, что кто-нибудь будет недоволен мной»;
«Я жду, что в результате я окажусь пострадавшей, никто не позаботится о моих интересах»;
«Какая польза в конфликте, если все останется по-прежнему, а отношения испортятся?»
«Меня обвинят в эгоизме, и я буду чувствовать себя виноватой»...
У каждого человека разворачивается свой негативный сценарий, который он получил в своем детском опыте...
...Так и слышатся родительские суждения и наставления....
«Злятся только очень плохие девочки»,
«Не буду разговаривать с таким злым ребенком»,
«Такая жадина и эгоистка мне не нужна»,
«Никто не спрашивает, что ты хочешь, делай, что тебе говорят»,
«Будешь орать, сдам в детдом (отдам милиционеру)»,
«Да ты кто такой чтоб рот открывать»...
В целом, ребенок усваивает послание:
«Ты, имеющий границы и права их отстаивать, мне не удобен.
Если ты будешь настаивать на своем, я отвергну тебя, унижу, накажу или причиню боль иным способом.
Ты будешь получать похвалу,
или я тебя оставлю в покое,
Если ты будешь удобен мне».
У человека, который пережил множественное разрушение своих границ, закрепляется сценарий:
«Отстаивание своих прав, интересов, и вообще конфликтное состояние опасно, так как ведет к непереносимым последствиям».
Остается приспосабливаться, но цена высока: приходится предавать себя, отказывая себе в защите.
Оказывается безопаснее подыгрывать своему инфантильному родителю "хорошим мальчиком" или "хорошей девочкой" и использовать разные защиты (бегство, фантазии) для того чтобы минимизировать ущерб.
Человек привыкает к тому, что нарушать границы – это естественно, и перестает реагировать злостью на это...
Доходит до того, что он совсем подменяет естественную реакцию вынужденными ролями, не понимая и не осознавая, что с ним творят другие люди... в некоторых случаях получая даже мазохистское удовлетворение, или считая вторжения формой дружбы и заботы.
На этой почве мы:
Бросаемся спасать друга, "нуждающегося" в помощи в тысячный раз;
Позволяем знакомым и малознакомым высказывать свои советы, давать нам оценку и вообще вмешиваться в нашу жизнь;
Корим и ругаем себя за то, что некто почувствовал неудобство и неудовольствие от некоторых наших действий;
Жертвуем собой ради чего-то «более значительного», чем какие-то наши интересы....
Вместо естественной реакции защитить себя намертво закрепляется маска демонстрации лояльности.
И неизменно в результате чувствуем тоску, пустоту, разочарование и боль от само-предательства.
Еще одно роковое последствие этой трагедии заключается в том, что, отказавшись от идеи защиты себя, человек всю жизнь будет искать другого – человека, систему, идею, которая будет его защищать.
Он будет служить им так же, как служил родителям, игнорируя свои права и позволяя нарушать свои границы с одной целью – получить эту защиту, которой он был лишен.
Увы! Это еще одна иллюзия, которая, при потере очередной надежды, добавляет свой вклад в общее количество боли и разочарования.
...Эта женщина не может отключить мобильный телефон даже на приеме: ее активно домогается окружающий мир с потребностью в ее участии.
"Как ты это выдерживаешь?" - спрашиваю я.
"Какое чувство у тебя возникает, когда человек звонит тебе вот уже в пятый раз с пустяковым вопросом?"
«Я чувствую злость» - отвечает она, "Но быстро ее подавляю".
«Почему?
«Какой в этом смысл? Ничего не изменится».
...«Я как будто постоянно выбираю между «мне хреново - или очень хреново», - делится другая женщина.
«Я чувствую, что мои границы нарушаются, когда оценивают мою внешность или манеру одеваться...
Кого это должно волновать?
Но мне настолько страшно заявить о том, что это мое личное дело, что я предпочитаю ввязываться в это унизительное обсуждение, да еще оправдываться...
В итоге я избежала конфликта, но ужасное чувство предательства самой себя вызывает депрессию».
«Я настаиваю на своем праве поступать по-своему, но до сих пор родительское «эгоистка!» погружает меня в сильное переживание вины...
Я начинаю сомневаться в себе и своих решениях, мне хочется отказаться от них, или, как минимум, извиниться за то, что я делаю для себя."
...«Я очень боюсь своего гнева... Мне кажется, он разрушителен.
И поэтому я не рискую проявлять его, потому что окружающие могут от этого пострадать."
...То, что мы себе позволяем в своей жизни – это именно те права, которые смогли обеспечить нам родители.
Обеспечить количеством собственной зрелости и любви.
Если их ресурс выдерживать нас, отличающимися от их представлений, был микроскопическим, стало быть, мы выделяем себе микроскопические права...
Многие люди живут с этим всю жизнь, особенно не задумываясь над тем фактом, что
ОТНЫНЕ НИКТО НЕ УПОЛНОМОЧЕН УСТАНАВЛИВАТЬ РАЗМЕР И КОЛИЧЕСТВО ЭТИХ ПРАВ...
Чтобы пользоваться своим правом по полной программе, необходимо столкнуться со своим детским страхом конфликтов, чужого недовольства, чьего-то отвержения...
Нырнуть в свой ужас, кого-то потерять, а с кем-то «встретиться».
Конфронтация с другим человеком, или собственными детскими взглядами на жизнь – это встреча, встреча с реальностью, с настоящими чувствами...
Там, где вы позволяете себе быть настоящими, не придуманными, не "сделанными" в угоду кому-то.
...Часто люди удивляются тому, что последствия конфликта совсем иные, не такие ужасные, как это представлялось.
С некоторыми людьми удается договориться, кто-то с удивлением узнает, что вам что-то не нравится, кто-то задумывается.
Конфликт лишь иногда влечет за собой разрыв отношений, но чаще – их пересмотр.
...После этого пересмотра остаются те, кто способен выдерживать;
и уходят те, кто сам находится в страхе и не-позволении.
В конечном итоге, важно даже не то, что у вас происходит с другими людьми.
Самое важное - это то, что у вас происходит с собой.
Вы - сами защитники себе, и нет больше нужды заслуживать чье-то снисхождение.
Вы больше не предаете себя.
Вероника Хлебова
- Регистрация
- 23 Апр 2021
- Сообщения
- 7,166
- Пол
- женский
Чем больше я разбираю себя по косточкам, чем больше изучаю и нахожу причины и объяснения своим состояниям, тем больше понимаю, что ничего не понимаю. Амплитуда моих качелей всё больше, циклы короче. Растёт чувство вины, множатся страхи, безысходность, одиночество и апатия. Чем больше я стараюсь что-то изменить, тем сильнее меня долбит по башке масштабность моих внутренних проблем. Сколько бы я не тащила себя за волосы из этого болота, сколько бы ни уговаривала, какая я молодец, понимаю, что всё бесполезно. Осталось одно желание - выключиться. Собственно, оно и было красной нитью моей жизни - сбежать от осознания, спрятаться, не испытывать боль. Всё, что я понараскапывала в себе, болезненно и неприятно, а имеет ли оно смысл? Я совершенно не приспособлена к жизни, я не состоялась ни в одной из жизненных сфер и я ничего уже не хочу... Для чего-то я еще скулю на этом форуме и даже продолжаю что-то пытаться изменить, но веры, что мне что-то поможет, всё меньше. "Вырученная беспомощность" с детства, усугубленная годами алкоголизма и эмоциональной зависимости. Я устала, мне страшно.
- Регистрация
- 23 Апр 2021
- Сообщения
- 7,166
- Пол
- женский
НЕМНОГО ПРО ТО, ОТКУДА БЕРУТСЯ СОМНЕНИЯ
Вот приходит на терапию женщина, ей 40 лет. Или мужчина, которому столько же, но с хвостиком. И их объединяет то, что этот возраст - по паспорту. Внутри одной 13, потому что именно в этом возрасте она услышала сто тыщ «нельзя, потому что нельзя», и другому - 16, потому что в голове до сих пор голос матери: «Сначала спроси у отца».
И вот каждый из них сам по себе вполне себе состоявшаяся личность: с высшим образованием и неплохой работой. Только счастья нет, тревог много и все время эти сомнения: правильно ли я живу, а то от я делаю, а может, лучше не дергаться и пустить все на самотёк…
Они живут и ждут внутреннего разрешения начать принимать самостоятельные решения без оглядки на гиперопекающую мать или отца, за которым всегда право на единственно верное мнение.
Человек, который боится делать выбор и действовать самостоятельно, всегда остаётся в том возрасте, когда за него принимали решение родители.
Если родители не смогли дать возможность своему ребёнку сепарироваться, они дали ему возможности вырасти. А ещё они так и не смогли выстроить доверительные отношения с ребенком. Трудно сказать почему: кто-то вообще никому не доверяет, кто-то живет по принципу «лучше я сам/а»…
В общем, дети таких родителей всегда остаются детьми, они чувствуют себя слабыми, неспособными принимать решения, не обладающими нужными знаниями и полномочиями. Иногда за этим следует и постоянное перекладывание ответственности за себя и свои поступки на других.
Уже в 2-3 года ребёнок проявляет первую самостоятельность: пытается сам есть или даже налить себе в чашку воды из бутылки. Но каждое «нельзя» в этом возрасте останавливает его, стыдит и виноватит. Альтернатива этим «нельзя» - «давай, немного помогу», но часто ли так говорят родители?
Чрезмерные «нельзя» просто делают ребёнка роботом с отключением функции принятия самостоятельных решений и попытки последующих действий. Более того, каждым «нельзя» родитель удовлетворяет свою потребность: сделать быстро, чисто и правильно, оставаясь глухим к потребности ребёнка - попробовать и получить опыт.
Вырастая, такие вот психологические дети чувствуют все время себя неуверенно, а иногда и прямо говорят о себе словами родителей: «У меня это никогда не получалось».
Поощрение самостоятельных действий ребёнка - такая же часть полезной родительской любви, как приучение к ЗОЖ и ПП! И это первый, но твёрдый и уверенный шаг к сепарации.
В подростковом возрасте дети сталкиваются с конкуренцией. И болезненно застрять в этом периоде можно, если все время сталкиваться с оцениванием. Родители и учителя любят сравнивать детей друг с другом: завышая успехи одного, и занижая - другого, строят воспитание на вытаскивании из ребёнка максимально острого чувства стыда. И вот это чувство сопровождает человека по жизни, дергая за самооценку: я недостаточно хорош/а, я не такой/ая как…, кто я, чтобы делать это…
И вот ко мне на терапию приходят эти внешне взрослые дяди и тети с дрожащими голосами внутренних детей и подростков. И мне остаётся только делать то, что когда-то не сделали их родители: обращать внимание на каждую мелочь, которая является следствием ИХ способности принимать решения и нести ответственность за СВОИ поступки. И хвалить за каждое достижение. И спрашивать, что они сами чувствуют по их поводу. И любить просто по праву существования.
Потому что во взрослую личность каждый из нас вырастает только тогда, когда перестаёт во всем сомневаться, бесконечно искать смысл, разглагольствовать и забалтывать вместо того, чтобы взять и сделать. Когда набирается смелости и уверенности и после небольшой паузы произносит: «Ну что? Пора действовать!»
Алена Мургина
Вот приходит на терапию женщина, ей 40 лет. Или мужчина, которому столько же, но с хвостиком. И их объединяет то, что этот возраст - по паспорту. Внутри одной 13, потому что именно в этом возрасте она услышала сто тыщ «нельзя, потому что нельзя», и другому - 16, потому что в голове до сих пор голос матери: «Сначала спроси у отца».
И вот каждый из них сам по себе вполне себе состоявшаяся личность: с высшим образованием и неплохой работой. Только счастья нет, тревог много и все время эти сомнения: правильно ли я живу, а то от я делаю, а может, лучше не дергаться и пустить все на самотёк…
Они живут и ждут внутреннего разрешения начать принимать самостоятельные решения без оглядки на гиперопекающую мать или отца, за которым всегда право на единственно верное мнение.
Человек, который боится делать выбор и действовать самостоятельно, всегда остаётся в том возрасте, когда за него принимали решение родители.
Если родители не смогли дать возможность своему ребёнку сепарироваться, они дали ему возможности вырасти. А ещё они так и не смогли выстроить доверительные отношения с ребенком. Трудно сказать почему: кто-то вообще никому не доверяет, кто-то живет по принципу «лучше я сам/а»…
В общем, дети таких родителей всегда остаются детьми, они чувствуют себя слабыми, неспособными принимать решения, не обладающими нужными знаниями и полномочиями. Иногда за этим следует и постоянное перекладывание ответственности за себя и свои поступки на других.
Уже в 2-3 года ребёнок проявляет первую самостоятельность: пытается сам есть или даже налить себе в чашку воды из бутылки. Но каждое «нельзя» в этом возрасте останавливает его, стыдит и виноватит. Альтернатива этим «нельзя» - «давай, немного помогу», но часто ли так говорят родители?
Чрезмерные «нельзя» просто делают ребёнка роботом с отключением функции принятия самостоятельных решений и попытки последующих действий. Более того, каждым «нельзя» родитель удовлетворяет свою потребность: сделать быстро, чисто и правильно, оставаясь глухим к потребности ребёнка - попробовать и получить опыт.
Вырастая, такие вот психологические дети чувствуют все время себя неуверенно, а иногда и прямо говорят о себе словами родителей: «У меня это никогда не получалось».
Поощрение самостоятельных действий ребёнка - такая же часть полезной родительской любви, как приучение к ЗОЖ и ПП! И это первый, но твёрдый и уверенный шаг к сепарации.
В подростковом возрасте дети сталкиваются с конкуренцией. И болезненно застрять в этом периоде можно, если все время сталкиваться с оцениванием. Родители и учителя любят сравнивать детей друг с другом: завышая успехи одного, и занижая - другого, строят воспитание на вытаскивании из ребёнка максимально острого чувства стыда. И вот это чувство сопровождает человека по жизни, дергая за самооценку: я недостаточно хорош/а, я не такой/ая как…, кто я, чтобы делать это…
И вот ко мне на терапию приходят эти внешне взрослые дяди и тети с дрожащими голосами внутренних детей и подростков. И мне остаётся только делать то, что когда-то не сделали их родители: обращать внимание на каждую мелочь, которая является следствием ИХ способности принимать решения и нести ответственность за СВОИ поступки. И хвалить за каждое достижение. И спрашивать, что они сами чувствуют по их поводу. И любить просто по праву существования.
Потому что во взрослую личность каждый из нас вырастает только тогда, когда перестаёт во всем сомневаться, бесконечно искать смысл, разглагольствовать и забалтывать вместо того, чтобы взять и сделать. Когда набирается смелости и уверенности и после небольшой паузы произносит: «Ну что? Пора действовать!»
Алена Мургина
- Регистрация
- 14 Ноя 2020
- Сообщения
- 3,729
- Пол
- мужской
Позволю две рекомендации:
1)
В смысле, к психотерапевту, не дожидаясь нервного срыва.
2) Если есть немного свободного времени а) Китайская гимнастика - цигун - комплексно (упражнения, дыхание, медитации)
б) Занимаешься акварелью или пастелью.
Перепрошивка гарантирована.
- Регистрация
- 14 Ноя 2020
- Сообщения
- 3,729
- Пол
- мужской
Не стоит придумывать себе другую личность, сущность. Придется нам довольствоваться тем, что есть. Но, уверяю тебя, то что досталось нам в наследство от природы - не самый плохой вариант. Ты только представь себе, сколько гораздо худших уродов носит на себе Мать-Земля. Только они об этом даже и не задумываются. Может поэтому довольны собой.
- Регистрация
- 23 Апр 2021
- Сообщения
- 7,166
- Пол
- женский
Спасибо, Носик. Я понимаю, что без ПТ не выберусь, но всегда находятся первостепенные задачи. Сейчас вот действительно надо отрезать кое-что другое. После операции может действительно займусь головой, а может голова уже и не понадобиться
Я периодически пытаюсь заниматься медитациями, осваивала нейрографику (такое медитативное рисование), мне это как слону дробина. Медобразования у меня нет, но наличие психологического позволяет предположить у меня модный нынче ПРЛ. Понимаю, что выход один - идти сдаваться по серьёзному, но признать, что сама не справилась и попросить помощи... Сложно мне
- Регистрация
- 25 Дек 2018
- Сообщения
- 14,769
- Пол
- женский
На самом деле много таких людей как мы. Дисфункциональных семей полно.
Раньше, когда я не осознавала этого винила всех подарят окружающих.
Теперь понимаю, что это во мне, и окружающие не виноваты, и я не виновата тоже. Через это осознание я намного лучше начала относится к окружающим.
И хорошо, что теперь мы это осознаем. Многие и правда так и живут жизнь в бессознательном.
Выключится для нас не вариант. Это не поможет ведь. Предыдущий опыт это показал на все 100%.
Раньше, когда я не осознавала этого винила всех подарят окружающих.
Теперь понимаю, что это во мне, и окружающие не виноваты, и я не виновата тоже. Через это осознание я намного лучше начала относится к окружающим.
И хорошо, что теперь мы это осознаем. Многие и правда так и живут жизнь в бессознательном.
Выключится для нас не вариант. Это не поможет ведь. Предыдущий опыт это показал на все 100%.
- Регистрация
- 25 Дек 2018
- Сообщения
- 14,769
- Пол
- женский
Даже не беспокойся об этом, по моему опыту ПТ и психологи очень хорошо понимают. Более отзывчивых людей я не видела нигде. Просить помощи, это нормально. И не стыдно. У меня был опыт у клинического психолога. Даже то, что я могла рассказать всё о детстве. Живому понимающему и сочувствующему человеку очень мне помогло.Спасибо, Носик. Я понимаю, что без ПТ не выберусь, но всегда находятся первостепенные задачи. Сейчас вот действительно надо отрезать кое-что другое. После операции может действительно займусь головой, а может голова уже и не понадобиться
Я периодически пытаюсь заниматься медитациями, осваивала нейрографику (такое медитативное рисование), мне это как слону дробина. Медобразования у меня нет, но наличие психологического позволяет предположить у меня модный нынче ПРЛ. Понимаю, что выход один - идти сдаваться по серьёзному, но признать, что сама не справилась и попросить помощи... Сложно мне
- Регистрация
- 23 Апр 2021
- Сообщения
- 7,166
- Пол
- женский
Всё верно. Только осознание это сложно даётся. И выключение не поможет, навыключалась. Но и жить полноценно пока не получается. Значит не готова ещё. Не умею.
- Регистрация
- 25 Дек 2018
- Сообщения
- 14,769
- Пол
- женский
Да сложно и больно. Это снова пережить необходимо. У меня тоже здесь есть моя тема в ВДА. Удалось многое вспомнить, расставить по местам, многое осознать и заново пережить. Выплакать море слез.
Это помогло мне посмотреть на ситуацию под другим углом. И даже удалось понять и отпустить наконец очень сильную обиду.
На всё это нужно время. Сразу с ходу не получиться. Мы же всегда хотим быстро)
Нужно самим себе давать любовь здесь и сейчас. Взращивать своего ВР. Успокаивать, давать защиту. Объяснить что сейчас уже всё хорошо.
Как не умеешь? Ты ведь живёшь. Да живёшь как умеешь. как научили, как можешь и так каждый человек живёт.
Со временем постепенно можно научиться. Это я и для себя в том числе пишу. Самоуспокаиваю и себя тоже.
Правда со временем меняется даже характер, поступки и восприятие реальности. Уходят иллюзии (больно тоже и также необходимо), размораживаются чувства. Это уже большая работа над собой.
Большая работа, уже то, что ты подарила себе трезвость. Трезвость за собой несёт и взросление.
Не отчаивайся, всё будет хорошо.
Я сама иногда отчаиваюсь когда начинаю читать про ВДА, книги, длинные посты, и ощущаю чувство несправедливости. Такова жизнь, такая реальность, потихоньку принимаю. Прошлое не изменить. Можно изменить своё отношение к прошлому и уже легче. Кажется куча всего как это осознать и справиться? Осознание, это уже пол дела.
- Регистрация
- 23 Апр 2021
- Сообщения
- 7,166
- Пол
- женский
Спасибо, @Libero 
Твоя тема была одной из первых прочитанных мной в этом разделе.
Мне иногда кажется, что пока я копаюсь в прошлом, я упускаю возможности настоящего. Я меняюсь, это правда, но как же это долго и болезненно, а хочется по детски, всего и сразу
Твоя тема была одной из первых прочитанных мной в этом разделе.
Мне иногда кажется, что пока я копаюсь в прошлом, я упускаю возможности настоящего. Я меняюсь, это правда, но как же это долго и болезненно, а хочется по детски, всего и сразу
