- Регистрация
- 10 Окт 2020
- Сообщения
- 21,982
- Пол
- женский
Фей
Раз горошина, два горошина, раз чечевичка, два чечевичка… Золушка перебирала рассыпанную крупу, и крупные слезы обиды катились по щекам. Она тут работает как проклятая… А они там... Веселятся! Во дворце. Там принц! Раз горошина, два горошина…
Послышались шаги, и дверь на кухню открылась. Золушка в надежде подняла взгляд. В комнату деловито вошёл потрепанный дядька лет сорока в бархатном алом костюме. Без слов подошёл к буфету, достал бутылку коньяка и отпил прямо из горла, хрипло крякнув.
— Лимон есть?
— Нету… А вы кто?
Дядька достал из буфета блюдце с солёным огурцом, понюхал и скривился.
— Что вам надо? — задала очередной вопрос Золушка
Тяжело вздохнув, незнакомец сел за стол, поставив перед собой бутылку и блюдце с огурцом.
— Я сейчас закричу!
— Крёстный я.
— Чей?
—
Твой, дурёха.
— А крёстная? Фея?
Дядька скривился.
— Дела у неё появились. Заняла денег у кого не надо, вовремя не отдала. Сейчас в бегах. Аферистка пожилая. Стало быть, мне за тобой присматривать.
— А… — Золушка всхлипнула, — а вы, случаем, не фей?
— Кто? — дядька чуть не подавился ещё одним глотком.
— Ну, волшебник.
— Нет. Я крёстный. Отец. Этого достаточно.
По щекам Золушки снова побежали слезы.
— Значит, вы не отправите меня на бал?
Крёстный укоризненно посмотрел на девушку и принялся раскуривать сигару.
— Зачем тебе бал, глупая? Ну, познакомишься ты с принцем. Ну, предположим, выйдешь за него замуж. И что дальше?
Золушка с надеждой посмотрела на мужчину.
— Охота тебе потом десять лет терпеть жёлчную свекровь, которая каждый день будет высказывать тебе? И что приданого у тебя нет, и сыночка ты её окрутила? Хочется? Фавориток этого любвеобильного принца терпеть хочется? А там ещё лет через пятнадцать революция, толпы черни, доктор Гильотен, будь он неладен. И всё!
Дядька рубанул ребром ладони по столу.
— Один восковой бюст с посмертной маски.
Девушка зарыдала, уткнувшись лицом в ладони.
— Не плачь. Слушай крёстного папу, и все будет хорошо. Сейчас берёшь вещи, выходишь. Там тебя ждёт карета.
Золушка подняла заплаканное лицо.
— Волшебная? Из тыквы?
— Нет, самая обычная. До Соробонты неделя пути. Зато кучер и охрана в крыс не превратятся в полночь. Хоть в прямом, хоть в переносном смысле.
— До Соробонты?
— Да, — дядька выпустил кольцо дыма к потолку, — поступишь в университет, с полным пансионом. Я уже договорился. Поучишься пять лет. Защитишь диссертацию. Пойдёшь ассистентом к молодому талантливому учёному. Не помню как зовут, что-то на «Ку» или «Кю». Всё, давай бегом, Мари, у меня мало времени.
— А как же горох и розы?
— Какой горох? Какие розы?
— Я не могу, я обещала перебрать горох и посадить розы. Я должна это сделать.
Крёстный посмотрел на Золушку с уважением.
— Я сделаю. За тебя. Обещаю. А ты давай, карета уже стоит.
Проводив крестницу и помахав вслед платочком, дядька вернулся на кухню. Кряхтя, опустился на колени перед кучкой крупы. В комнату заглянули два бритых рослых парня в одинаковых чёрных камзолах.
— Шеф, мы, это…
Крёстный отец зыркнул на них исподлобья.
— Не видите, я занят? Ну-ка, помогайте, олухи.
Амбалы послушно присоединились к крестному отцу.
— Горох налево, чечевицу направо. А ты, — крёстный ткнул в сторону третьего подручного, появившегося в дверях, — бегом за королевским садовником. Нам ещё розы сажать. Давайте, поторапливайтесь.
Дон затянулся сигарой и подвинул к себе горсть гороха.
— Я обещал крестнице, что к полуночи всё будет сделано.
(с) Александр Котобус Горбов
Раз горошина, два горошина, раз чечевичка, два чечевичка… Золушка перебирала рассыпанную крупу, и крупные слезы обиды катились по щекам. Она тут работает как проклятая… А они там... Веселятся! Во дворце. Там принц! Раз горошина, два горошина…
Послышались шаги, и дверь на кухню открылась. Золушка в надежде подняла взгляд. В комнату деловито вошёл потрепанный дядька лет сорока в бархатном алом костюме. Без слов подошёл к буфету, достал бутылку коньяка и отпил прямо из горла, хрипло крякнув.
— Лимон есть?
— Нету… А вы кто?
Дядька достал из буфета блюдце с солёным огурцом, понюхал и скривился.
— Что вам надо? — задала очередной вопрос Золушка
Тяжело вздохнув, незнакомец сел за стол, поставив перед собой бутылку и блюдце с огурцом.
— Я сейчас закричу!
— Крёстный я.
— Чей?
—
Твой, дурёха.
— А крёстная? Фея?
Дядька скривился.
— Дела у неё появились. Заняла денег у кого не надо, вовремя не отдала. Сейчас в бегах. Аферистка пожилая. Стало быть, мне за тобой присматривать.
— А… — Золушка всхлипнула, — а вы, случаем, не фей?
— Кто? — дядька чуть не подавился ещё одним глотком.
— Ну, волшебник.
— Нет. Я крёстный. Отец. Этого достаточно.
По щекам Золушки снова побежали слезы.
— Значит, вы не отправите меня на бал?
Крёстный укоризненно посмотрел на девушку и принялся раскуривать сигару.
— Зачем тебе бал, глупая? Ну, познакомишься ты с принцем. Ну, предположим, выйдешь за него замуж. И что дальше?
Золушка с надеждой посмотрела на мужчину.
— Охота тебе потом десять лет терпеть жёлчную свекровь, которая каждый день будет высказывать тебе? И что приданого у тебя нет, и сыночка ты её окрутила? Хочется? Фавориток этого любвеобильного принца терпеть хочется? А там ещё лет через пятнадцать революция, толпы черни, доктор Гильотен, будь он неладен. И всё!
Дядька рубанул ребром ладони по столу.
— Один восковой бюст с посмертной маски.
Девушка зарыдала, уткнувшись лицом в ладони.
— Не плачь. Слушай крёстного папу, и все будет хорошо. Сейчас берёшь вещи, выходишь. Там тебя ждёт карета.
Золушка подняла заплаканное лицо.
— Волшебная? Из тыквы?
— Нет, самая обычная. До Соробонты неделя пути. Зато кучер и охрана в крыс не превратятся в полночь. Хоть в прямом, хоть в переносном смысле.
— До Соробонты?
— Да, — дядька выпустил кольцо дыма к потолку, — поступишь в университет, с полным пансионом. Я уже договорился. Поучишься пять лет. Защитишь диссертацию. Пойдёшь ассистентом к молодому талантливому учёному. Не помню как зовут, что-то на «Ку» или «Кю». Всё, давай бегом, Мари, у меня мало времени.
— А как же горох и розы?
— Какой горох? Какие розы?
— Я не могу, я обещала перебрать горох и посадить розы. Я должна это сделать.
Крёстный посмотрел на Золушку с уважением.
— Я сделаю. За тебя. Обещаю. А ты давай, карета уже стоит.
Проводив крестницу и помахав вслед платочком, дядька вернулся на кухню. Кряхтя, опустился на колени перед кучкой крупы. В комнату заглянули два бритых рослых парня в одинаковых чёрных камзолах.
— Шеф, мы, это…
Крёстный отец зыркнул на них исподлобья.
— Не видите, я занят? Ну-ка, помогайте, олухи.
Амбалы послушно присоединились к крестному отцу.
— Горох налево, чечевицу направо. А ты, — крёстный ткнул в сторону третьего подручного, появившегося в дверях, — бегом за королевским садовником. Нам ещё розы сажать. Давайте, поторапливайтесь.
Дон затянулся сигарой и подвинул к себе горсть гороха.
— Я обещал крестнице, что к полуночи всё будет сделано.
(с) Александр Котобус Горбов
