Пока у одних к сорока жизнь только начинается, у других — уже идет вторая. Сейчас, как по внешнему виду, так и по общению, не скажешь, что в прошлом Владимир Дробаха — заядлый алкоголик и дебошир. Он родился в 1954 году в рабочей семье. Его эпопея со спиртным длилась до 39 лет. Именно тогда он понял, что что-то идет не так. Взяв себя в руки, он круто изменил свою жизнь, слез со всего, объездил полмира, окончил духовный университет и уже более 20 лет помогает людям избавиться от пагубных привычек. В пенсионном возрасте продолжает работать на заводе, бегает марафоны, играет в футбол и обливается холодной водой. О том, как ему удалось начать новую жизнь, читайте в монологе героя.
В школе я любил только физкультуру, музыку (играл на бас-гитаре), историю и немецкий язык — изучал его со второго класса. В свободное от уроков время мы собирались с друзьями, играли в хоккей или футбол. После школы поступал в институт иностранных языков, но не прошел по баллам. Раз не учеба — тогда армия, но оказалось, что я был слишком молод для советской службы. А я прям мечтал об армии, у меня же отец участник Второй мировой, бабушка в партизанах была, два деда воевали, чего мне делать-то эти полгода? В итоге пошел на завод. Первую получку потратил на алкоголь.
В 18 лет меня отправили в ракетные войска под Йошкар-Олу. Мы, как пограничники, охраняли в тайге эти шахты. Время тогда было напряженное, мир стоял на пороге третьей мировой, нас окружало минное поле, и мы часто ловили настоящих диверсантов. Не знаю, было ли какое-то излучение от этих ракет, но медкомиссию мы проходили ежедневно. К слову, именно в армии я впервые попробовал одеколон, просто ничего спиртного под рукой не находилось.
Но одеколон — скорее разовая акция, потому что служба прошла гладко: старших не подставлял, писал боевые листки и выступал в музыкальной группе, с которой мы выигрывали армейские конкурсы. Под конец службы меня даже хотели отправить во Вьетнам, но пока обучали — война там закончилась. Пока служил, познакомился с медсестрой, с ней мы строили планы на будущее, но я уехал в Беларусь, а ее отправили на китайскую границу. Мы думали встретиться, как она вернется, но, увы, ее не стало. Тогда я запил с новой силой.
Почти каждый вечер возле дома меня ждали милиционеры, знали, что я трезвым не бываю. А на завод стали приходить письма — штук 50 скопилось. Начальство это не радовало, и меня лишали 13-й зарплаты. Помню, кума пригласила отмечать день Октябрьской революции к себе на предприятие, говорит, с девушками познакомишься. Так я так нажрался, что мне уже не до девушек было. Закончилось все потасовкой и отделением, затем — товарищеским судом, исключением из комсомола и штрафом.
Когда развалился Советский союз и стали заводы, мы работали 4—5 дней в месяц, люди выходили на митинги, полки в магазинах были пустые, ввели купоны. А я находил утешение возле винно-водочного отдела, куда наведывался почти каждое утро. В этот период я потерял пятерых друзей: кто-то умер, не дожив и до 30, кого-то убили, а кто-то не проснулся после вчерашнего застолья. «Успокаивал» нервы до такой степени, что с меня на улице снимали одежду, обувь, часы и даже шапку. В квартире, где я жил, чистого воздуха практически не было, запах был как в общественном туалете, а спал я на полу прямо в одежде.
В тот момент не осознавал, что зависим, просто находил повод выпить. Внешне я выглядел как бомж: лицо все черное, в пиджаке с рваной подкладкой и в зимних сапогах без замков — пропито было все. Понятное дело, что не всегда хватало денег на водку, поэтому употреблял все, что горит: стеклоочиститель, технический спирт и так далее.
Участковому все это надоело, и он отправил меня на принудительное лечение. Если бы я продолжал в том же духе, мне бы светила либо тюрьма, либо могила. Как-то смотрю на соседа своего, он тоже плотно сидел на стакане, а он, оказывается, ни грамма за последние три года не выпил. Порекомендовал мне сходить в «Оптималист». А я уже начал понимать, что жить так больше нельзя, дай, думаю, схожу, терять-то уже нечего. Там, увидев меня, сказали, что в 39 выгляжу на 79.
Сперва с недоверием и стеснением ходил на занятия, руки дрожали, слипались глаза. Бросали мы алкоголь по методике Геннадия Шичко — это наш белорусский ученый. Если говорить простыми словами, методику можно описать так: «Прежде чем чистить кишку, нужно почистить башку». Специалисты просили, чтобы мы вели дневники, перед сном на протяжении двух месяцев записывали цели, устремления, установки самим себе. Всего я исписал 77 дневников, и через полгода, когда мне вручили свидетельство о трезвости, «вмазать» все еще хотелось. Но я продолжал писать.
На путь духовного возрождения я встал через неделю после посещения «Оптималиста». Друг дал визитку церкви, говорит, сходи послушай, как ребята играют, ты же музыку любишь. Ребята очень красиво исполняли, и со временем через их песни и проповеди пастыря я пришел к Библии, а изучив ее, поступил на вечернее отделение Библейского института «Христос для народов». Там я учился 4,5 года, с дисциплиной было строго: 3 пропуска — и хорошую оценку за экзамен уже не получишь. За это время у меня появилась ясность в мозгах, теперь я уже точно мог сказать, чего хочу от жизни.
Во время учебы нашу группу студентов просили взять шефство над детьми с сахарным диабетом, мы поддерживали их морально и молитвами. Несколько раз ездили в колонию к молодым парням, которые сидели за тяжелые преступления. Знаете, как они меня слушали? В полной тишине, никто не шевельнется. Некоторые из них даже мне письма писали покаянные, значит, мозги у них включались.
Мой отказ от алкоголя пришелся явно не по душе моим бывшим собутыльникам. В мой адрес летели упреки, брань, но это естественно, ведь раньше я был солидным спонсором для любителей этилового веселья. Но ежедневная работа с дневником, обливание холодной водой, занятия в школе и церкви эффективно снимали нервозность, и эти гадости быстро от меня отскакивали. По моему примеру еще несколько заводчан прошли курсы в «Оптималисте», семеро — бросили курить.
Бросил пить — помолодел, долги раздал, давление стало 100 на 60, занялся спортом. Мало того, что на алкоголь тратиться перестал, так я же еще и питание перестроил. Как говорится, сперва отказался от алкоголя, а потом от закуски — ем 6 раз в неделю, один день разгрузочный. В мой рацион входят овощи, каши, рыба, фрукты. Мясо, молоко, сахар и сливочное масло дома вообще не держу, и, как видите, дистрофиком я не стал. А на работе вообще не обедаю, ведь на то, чтобы переварить пищу, затрачивается энергия, а работать как?
Первый марафон пробежал в 40 лет, сразу на 100 км, затем уже бегал классические (42 км) марафоны и триатлон. Пешком ходил вокруг Минска по кольцу — 56 км. Но сейчас уже не хожу, штрафуют. Всего пробежал 9 марафонов, 12 кольцевых, 4 стокилометровых и 4 ночных марафона по 50 км.
Так как я любил футбол, то собирался с такими же болельщиками, и мы ездили смотреть, как играют белорусы. Так мы объездили почти всю Европу, на матчах болели за наших с трибуны, а потом встречались с такими же болельщиками из других стран и проводили товарищеские игры. Но не подумайте, что меня бесплатно возили, все за свой счет, просто теперь у меня деньги появились. Если раньше мне ставили отпуск в декабре, чтобы наказать или проучить за алкоголизм, то теперь я сам беру себе отпуск только зимой. За время трезвой жизни я посетил более 40 стран, почти всю Европу, Китай, Танзанию, Турцию и многие другие.
Источник: https://people.onliner.by/2022/01/30/ya-pil-odekolony-texnicheskij
Первую получку потратил на водку
С алкоголем я познакомился еще до школы: на Новый год мне налили бокал шампанского, а мой мозг на долгое время запрограммировали на спиртное. В 6-м классе на День труда с удовольствием выпивал бокал вина, а в 8-м — уже напивался до чертиков. Но алкоголиков в моей семье не было: мама работала мастером на обувной фабрике, а отец — упаковщиком на заводе.В школе я любил только физкультуру, музыку (играл на бас-гитаре), историю и немецкий язык — изучал его со второго класса. В свободное от уроков время мы собирались с друзьями, играли в хоккей или футбол. После школы поступал в институт иностранных языков, но не прошел по баллам. Раз не учеба — тогда армия, но оказалось, что я был слишком молод для советской службы. А я прям мечтал об армии, у меня же отец участник Второй мировой, бабушка в партизанах была, два деда воевали, чего мне делать-то эти полгода? В итоге пошел на завод. Первую получку потратил на алкоголь.
В 18 лет меня отправили в ракетные войска под Йошкар-Олу. Мы, как пограничники, охраняли в тайге эти шахты. Время тогда было напряженное, мир стоял на пороге третьей мировой, нас окружало минное поле, и мы часто ловили настоящих диверсантов. Не знаю, было ли какое-то излучение от этих ракет, но медкомиссию мы проходили ежедневно. К слову, именно в армии я впервые попробовал одеколон, просто ничего спиртного под рукой не находилось.
Но одеколон — скорее разовая акция, потому что служба прошла гладко: старших не подставлял, писал боевые листки и выступал в музыкальной группе, с которой мы выигрывали армейские конкурсы. Под конец службы меня даже хотели отправить во Вьетнам, но пока обучали — война там закончилась. Пока служил, познакомился с медсестрой, с ней мы строили планы на будущее, но я уехал в Беларусь, а ее отправили на китайскую границу. Мы думали встретиться, как она вернется, но, увы, ее не стало. Тогда я запил с новой силой.
Милиционеры караулили под подъездом, знали, что трезвым не бываю
Вернулся на то же предприятие и все заработанные деньги, 130 рублей, тратил на водку. Жил с родителями, но сидеть на их шее не мог чисто морально, поэтому нужно было перевестись на другой участок с повышенной зарплатой. Для этого нужно было сделать что-то, чтобы меня заметили, как-то проявить себя. И я придумал. Не помню, что за праздник мы отмечали на заводе, но удивлял так: выпил 2 бутылки водки залпом за 12 секунд. Мужики удивились, взяли меня к себе на участок и стали доверять мне «самые ответственные поручения»: сбегать во время работы через забор в магазин или купить вина без очереди.Почти каждый вечер возле дома меня ждали милиционеры, знали, что я трезвым не бываю. А на завод стали приходить письма — штук 50 скопилось. Начальство это не радовало, и меня лишали 13-й зарплаты. Помню, кума пригласила отмечать день Октябрьской революции к себе на предприятие, говорит, с девушками познакомишься. Так я так нажрался, что мне уже не до девушек было. Закончилось все потасовкой и отделением, затем — товарищеским судом, исключением из комсомола и штрафом.
Когда не хватало на водку, пил все, что горит
Так продолжалось несколько лет, на здоровье я особо не обращал внимания, алкоголики же не болеют. Обычно, когда у меня болел живот, я выпивал стакан «Зубровки» и шел по своим делам. Однажды это чуть было не закончилось смертью, когда я попал на стол к хирургам с перитонитом. В больнице пролежал 9 месяцев, а вышел уже инвалидом II группы. Мне платили пенсию, а куда я ее тратил, вы уже догадались. Затем у меня умерла мама, с горем справлялся старым проверенным методом.Когда развалился Советский союз и стали заводы, мы работали 4—5 дней в месяц, люди выходили на митинги, полки в магазинах были пустые, ввели купоны. А я находил утешение возле винно-водочного отдела, куда наведывался почти каждое утро. В этот период я потерял пятерых друзей: кто-то умер, не дожив и до 30, кого-то убили, а кто-то не проснулся после вчерашнего застолья. «Успокаивал» нервы до такой степени, что с меня на улице снимали одежду, обувь, часы и даже шапку. В квартире, где я жил, чистого воздуха практически не было, запах был как в общественном туалете, а спал я на полу прямо в одежде.
В тот момент не осознавал, что зависим, просто находил повод выпить. Внешне я выглядел как бомж: лицо все черное, в пиджаке с рваной подкладкой и в зимних сапогах без замков — пропито было все. Понятное дело, что не всегда хватало денег на водку, поэтому употреблял все, что горит: стеклоочиститель, технический спирт и так далее.
Участковому все это надоело, и он отправил меня на принудительное лечение. Если бы я продолжал в том же духе, мне бы светила либо тюрьма, либо могила. Как-то смотрю на соседа своего, он тоже плотно сидел на стакане, а он, оказывается, ни грамма за последние три года не выпил. Порекомендовал мне сходить в «Оптималист». А я уже начал понимать, что жить так больше нельзя, дай, думаю, схожу, терять-то уже нечего. Там, увидев меня, сказали, что в 39 выгляжу на 79.
Сперва с недоверием и стеснением ходил на занятия, руки дрожали, слипались глаза. Бросали мы алкоголь по методике Геннадия Шичко — это наш белорусский ученый. Если говорить простыми словами, методику можно описать так: «Прежде чем чистить кишку, нужно почистить башку». Специалисты просили, чтобы мы вели дневники, перед сном на протяжении двух месяцев записывали цели, устремления, установки самим себе. Всего я исписал 77 дневников, и через полгода, когда мне вручили свидетельство о трезвости, «вмазать» все еще хотелось. Но я продолжал писать.
На путь духовного возрождения я встал через неделю после посещения «Оптималиста». Друг дал визитку церкви, говорит, сходи послушай, как ребята играют, ты же музыку любишь. Ребята очень красиво исполняли, и со временем через их песни и проповеди пастыря я пришел к Библии, а изучив ее, поступил на вечернее отделение Библейского института «Христос для народов». Там я учился 4,5 года, с дисциплиной было строго: 3 пропуска — и хорошую оценку за экзамен уже не получишь. За это время у меня появилась ясность в мозгах, теперь я уже точно мог сказать, чего хочу от жизни.
Во время учебы нашу группу студентов просили взять шефство над детьми с сахарным диабетом, мы поддерживали их морально и молитвами. Несколько раз ездили в колонию к молодым парням, которые сидели за тяжелые преступления. Знаете, как они меня слушали? В полной тишине, никто не шевельнется. Некоторые из них даже мне письма писали покаянные, значит, мозги у них включались.
Мой отказ от алкоголя пришелся явно не по душе моим бывшим собутыльникам. В мой адрес летели упреки, брань, но это естественно, ведь раньше я был солидным спонсором для любителей этилового веселья. Но ежедневная работа с дневником, обливание холодной водой, занятия в школе и церкви эффективно снимали нервозность, и эти гадости быстро от меня отскакивали. По моему примеру еще несколько заводчан прошли курсы в «Оптималисте», семеро — бросили курить.
Бросил пить — помолодел, долги раздал, давление стало 100 на 60, занялся спортом. Мало того, что на алкоголь тратиться перестал, так я же еще и питание перестроил. Как говорится, сперва отказался от алкоголя, а потом от закуски — ем 6 раз в неделю, один день разгрузочный. В мой рацион входят овощи, каши, рыба, фрукты. Мясо, молоко, сахар и сливочное масло дома вообще не держу, и, как видите, дистрофиком я не стал. А на работе вообще не обедаю, ведь на то, чтобы переварить пищу, затрачивается энергия, а работать как?
Первый марафон пробежал в 40 лет, сразу на 100 км, затем уже бегал классические (42 км) марафоны и триатлон. Пешком ходил вокруг Минска по кольцу — 56 км. Но сейчас уже не хожу, штрафуют. Всего пробежал 9 марафонов, 12 кольцевых, 4 стокилометровых и 4 ночных марафона по 50 км.
Так как я любил футбол, то собирался с такими же болельщиками, и мы ездили смотреть, как играют белорусы. Так мы объездили почти всю Европу, на матчах болели за наших с трибуны, а потом встречались с такими же болельщиками из других стран и проводили товарищеские игры. Но не подумайте, что меня бесплатно возили, все за свой счет, просто теперь у меня деньги появились. Если раньше мне ставили отпуск в декабре, чтобы наказать или проучить за алкоголизм, то теперь я сам беру себе отпуск только зимой. За время трезвой жизни я посетил более 40 стран, почти всю Европу, Китай, Танзанию, Турцию и многие другие.
Источник: https://people.onliner.by/2022/01/30/ya-pil-odekolony-texnicheskij
